Андрей Воронин - Ночной дозор

Он бежал по засыпанному щебнем бетону, не сводя глаз с сияющей змейки рельса. Бетон разгрузочной рампы уходил вниз, рельсы подъездного пути постепенно возвышались над ним. «Тут есть шанс укрыться.., оторваться…»

В этом месте начиналась разгрузочная рампа, где обычно освобождали вагоны от сыпучего груза — песка, щебня, гравия, загоняли на рельсы, открывали люки и высыпали вниз, а затем уже погрузчиками складировали в штабеля.

Когда омоновцы выбежали из склада, то даже не сразу поняли, куда подевался Цеп. Забетонированная площадка была пуста, ее окаймляли высокие неприступные стены из серого бетона.

— Туда, — крикнул лейтенант, указывая рукой вдоль рельсов. — Двумя группами, одна слева, другая справа!

Вперед!

Цеп пробежал еще метров двести и понял, что выдыхается. Ему не приходилось тренироваться каждый день, а неумеренное питье и курение вылезали сейчас боком. Он пробежал еще метров пятьдесят и услышал над собой глухое урчание двигателя. На рельсах стоял маневровый тепловоз.

Цеп нырнул за железобетонную опору и опасливо выглянул из-за нее. По пандусу бежали двое омоновцев. Бандит рванулся вправо и увидел с другой стороны рельсовой эстакады троих, они опережали своих товарищей метров на двадцать. Он понял — его еще никто не заметил… Пока…

«Шесть патронов, — подумал Цеп. Запасной обоймы у него не было. — Теперь буду стрелять только прицельно».

Со стоящего на рельсах тепловоза срывались черные капли грязного масла.

— Врете, уйду! — скрежетнул зубами Цеп и, зажав пистолет в зубах, чувствуя, как те крошатся о металл, принялся карабкаться по выщербленной бетонной стойке, Он сумел просунуть два пальца в монтажную проушину, правой рукой уцепился за острую, выступающую из бетона щебенку и подтянулся. И тут рука сорвалась. Из последних сил Цеп подтянулся на левой руке, повиснув на двух пальцах. Рывком он ухватился за верх сваи, липкий, скользкий от мазута, и перехватил левую руку, два пальца которой его уже практически не слушались. Если бы не смертельная опасность, он никогда бы не смог совершить этот головокружительный трюк. Качнувшись, он выбросил вверх согнутые в коленях ноги и уперся подошвой в железобетонную шпалу.

И тут его заметили. Сразу три очереди ударили почти в одну точку. Крошился бетон, со свистом и фырканьем уходили в стороны срикошетившие пули.

— Еще немного! Еще… — шептал Цеп.

По зажатому в зубах пистолету текла густая, смешанная с бетонной пылью слюна. Он извернулся ужом и выбрался на шпалы, прямо под брюхо маневрового локомотива. Здесь можно было только ползти, и то невысоко поднимая голову. Ни обернуться, ни толком посмотреть в сторону нельзя. Грохот же двигателя заглушал все другие звуки, даже выстрелы.

Внизу мелькнул пятнистый камуфляж, но в этот момент Цеп уже выбрался из-под локомотива, ухватившись руками за решетку. Не выпуская пистолет из зубов, он вскарабкался на обходной мостик тепловоза.

Машинист, который был не в курсе событий, происходящих в порту, недоумевал, почему это вдруг семафор на развилке загорелся красным, хотя, сколько он себя помнил, здесь всегда горел зеленый свет. Он хотел было выйти и глянуть, что делается сзади, но когда, вытирая руки ветошью, подошел к проему, то лицом к лицу столкнулся с тяжело дышащим бандитом.

Машинист даже вскрикнул от неожиданности, и тут же смолк, когда ему в грудь грозно уперся холодный ствол пистолета.

— Двигай, урод! — услышал он вкрадчивый шепот.

Бандит втолкнул его в кабину, где уже практически невозможно было расслышать ни слова из-за грохота дизеля.

Поскальзываясь на блестящем от масла полу, Цеп схватил машиниста за плечи и развернул лицом к окну. Красный глаз семафора, не мигая, смотрел на машиниста. — Трогай!

Снизу прозвучали еще два выстрела. Пули ударились о днище тепловоза. Цеп вжался в угол и прикрикнул:

— Твою мать!

— Нельзя, сигнал красный!

— Трогай, я сказал!

Машинист тронул ручку, и тепловоз медленно пошел вперед.

В это время омоновец, вскарабкавшийся на эстакаду, пытался взобраться на тепловоз. Дважды срывался, рискуя угодить в промежутки между шпалами. Наконец, забросив автомат за спину, он навалился животом на поручни, и распластался на металлическом помосте.

— Жми, урод! — Цеп выглянул в окно и выстрелил в омоновца. Но пуля прошла мимо.

Машинист с ужасом наблюдал за тем, как его маневровый локомотив уходит с основной ветки и сворачивает в сторону. Омоновец оказался в более уязвимом положении, чем Цеп: на площадке негде было укрыться, а бандит мог в любой момент выстрелить из-за укрытия.