Андрей Воронин - Ночной дозор

— Послушай, как ты со мной разговариваешь?

— А как я с тобой должен разговаривать? Ты что, возомнила себя крупным художником? Так ты ошибаешься, я могу найти другого фотографа, и он будет щелкать затвором не хуже тебя. Знаешь, желающих пруд пруди, в очереди стоят, звонят каждый день, свои услуги предлагают. А ты вот так запросто позволяешь говорить мне прямо в лицо, что у тебя есть что-то более срочное.

От столь длинной тирады Варлам даже устал и сделал еще несколько глотков виски. Затем взял пачку, вытряхнул из нее сигарету, закурил и выпустил дым прямо перед собой, словно хотел им отгородиться от собеседницы.

Катя махнула рукой, пытаясь отогнать дым от своего лица.

— Когда ты вернешься? Правда, может так статься, что ты вернешься на пустое место.

— А мне плевать! — вдруг вспылила Ершова, вспомнив Илью, который, наверное, все еще сидит в машине и ждет ее появления.

Дым рассеялся, Варлам внимательно посмотрел на Ершову:

— Послушай, а может, у тебя еще кто-нибудь появился?

— Почему ты думаешь, что у тебя могут появляться девицы, а у меня никого не может быть?

— Да я так думаю. — резко и отчетливо отчеканил фразу Варлам.

— А я думаю иначе.

— Так куда ты едешь?

— Далеко — туда, где полно нормальных мужиков.

— На нудистские пляжи, что ли? Ты же их считаешь нормальными мужиками? Тебе нравится, когда они тебе показывают свои худосочные гениталии?

— Да, нравится, — сказала Катя.

Кириллов расхохотался. Открылась дверь.

— Закрой дверь! — рявкнул Кириллов на молоденькую, лет восемнадцати, девчонку. — Закрой, я тебе сказал! — и поднял руку со стаканом так, словно хотел запустить им в нее.

Девчонка испуганно отпрянула, закрыв за собой дверь.

— Бегают тут как угорелые! А проку никакого, даже ходить толком не умеют, как каракатицы, перебирают ножками.

— Каракатицы — это ты загнул. У тебя работают нормальные девчонки. Я тебе это могу сказать как специалист.

— В чем ты специалист? В нажимании на кнопку?

— Ив этом тоже. Я улетаю в Грозный.

— Ну и улетай!

— Ну и улечу.

— Зачем пришла?

— Просто зашла предупредить, что меня дней десять не будет.

— Могла бы и не предупреждать, на твое место желающих хватает.

— Вот и хорошо, вот и поговорили, — Катя взяла кофр и закинула ремень на плечо.

— Иди, иди, может, тебе там понравится, — Варлам вздохнул и подал Кате компьютерную распечатку. — Не хочу, чтобы ты меня считала последней сволочью. На, держи, тебе заказ на работу из Питера пришел. От представителя президента Малютина. Думаю, он решил начать избирательную кампанию. Денег тебе там отвалят немало, а фотографировать чиновника безопаснее, чем боевиков. Я бы на твоем месте поехал в Питер, там у них интересные дела начинаются.

— Куда захочу, туда и поеду.

Катя закрыла за собой дверь, а Варлам нервно расхохотался:

— Кошка! Гнусная кошка! Она думает, что я без нее ничего не сделаю! — Варлам повернулся к компьютеру и принялся мышкой менять на экране картинки. Это простое занятие его немного успокоило, и он пришел в себя.

«Ладно, иди, иди. Так уже случалось не один раз. уходила, а потом возвращалась. Так будет и теперь. Куда ты без меня? Кому ты нужна? Я все-таки делаю коллекцию, а они все… — Варлам прислушался к гулу в коридоре и за стенами: к смеху девиц, разговорам, и на лице появилась самодовольная улыбка. — Все вы существуете для меня, все вы от меня кормитесь. Я вам даю возможность заработать. Без меня вы стояли бы на Тверской и торговали своими задами. А так вы известны, ваши рожи украшают страницы журналов, вас показывают по „ящику“, вы топчетесь по подиуму, послушно выполняя мои желания. И так будет всегда. Если кто-нибудь из вас пожелает уйти, что ж, я не держу, дело ваше. Появятся другие, более молодые, более длинноногие, более покладистые. Всем хочется прикоснуться к славе, всем хочется погреться в ее лучах. А славу могу дать лишь я, лишь мой мозг! — Варлам огромной ластовидной ладонью погладил себя по голове. Затем взял чистый стакан, налил в него виски из новой бутылки и принялся, щелкая клавишами, поглощать алкоголь, тупо глядя на экран монитора. — Как же это все назвать? Как?»

В чем-в чем, а в словесности Варлам Кириллов не был силен и еще ни разу за всю свою творческую деятельность самостоятельно не смог придумать ни одного стоящего названия для коллекции. Это всегда делали за него другие, а чаще всех помогала ему Катерина Ершова. «Ничего, ты вернешься ко мне, а я еще подумаю, взять тебя или нет».