Фёдор Быханов - Золотая пещера

Немного позднее прояснилась обстановка для военных разведчиков. Когда уже совсем спала густая пыль, взвешенная в воздухе из-под колёс фургонов. А вместе с этим разошлось и облако едкого дыма от солярки, не сгоревшей до конца в моторах автомобилей.

В том числе, уже не казалось им былое убежище «на колёсах» – таким опостылевшим, грязным и душным, как прежде.

Теперь, судя по всему, они все вместе попали в гораздо худшее положение. Так как остались в совершенно незнакомом месте безо всякого укрытия и поддержки. Тем более, в довершении ко всему, сплошная, какая-то могильная тишина обволакивала все вокруг.

– Что, тут даже и собак нет? – вслух удивился Сергей. – А может здесь вообще никто и не живет совсем.

– Безо всякого «может»! – категорично ответил на его вопрос Вагиз. – Это не селение с постоянными жителями, а лишь место, где временно останавливаются в своём движении по стране караваны и неуемные пилигримы с тягой к перемене мест.

Какие именно еще путешественники пользовались услугами окружающих строений, он тоже поведал обстоятельно, пользуясь появившейся свободой и полным отсутствием чужих ушей:

– Бывают здесь или такие контрабандисты, что нас подвезли, или кочевники, перегоняющих скот на новые пастбища.

Вагиз поднял с дороги свой вещевой мешок, давая понять, что разговор окончен, и пора десантникам браться за приготовление стоянки:

– Вот их теперь и подождем.

Организатор вояжа, как видно, «наш человек» – из системы разведки, оставил им в одном из пустых домов в качестве гостинца несколько картонных коробок.

Были они плотно набиты копчёным мясом, хлебом, урюком. Ну, а вода, чтобы запить всю эту благостную снедь, журчала неподалеку – в звонком горном ручье.

Вагиз на всякий случай отыскал на одной из упаковок условный знак, гарантировавший пригодность содержимого в пищу.

– Налетай, братва, не отравлено, – дружелюбно скомандовал он. – К тому же настало время ужина.

Впрочем, не обошлось для его команды без очередного вживания в роль правоверных мусульман:

– Солнце – зашло за горизонт и сам Всемилостивейший Аллах не увидит нашу с вами скудную трапезу.

Дважды повторять ему не пришлось.

– Живем, ребята! – с набитым ртом весело сказал Калуга. – Пора отквитаться с судьбой за все дневные передряги!

Как оказалось, после сытного существования на тренировочной базе Айболита, он здорово оголодал за дни дорожных испытаний.

Ему никто не ответил. Так как рты были забиты едой, да и обсуждать приказы командира не полагалось. Коли велено есть, значит не стоит отвлекаться.

Даже, рыжебородый, обычно болтливый и не сдержанный на острое словцо, Борис-Бабрак и тот промолчал за пиршеством.

Только Вагиз прорычал:

– Слушай, Салем, это будет твой первый и последний вопрос, заданный по-русски.

До рукоприкладства, впрочем, дело не дошло, но лучше бы Калугу побили, чем отчитали как щенка, у которого молоко на губах не обсохло.

– Мы уже в Пакистане, – снизив тон, сквозь зубы протянул командир. – И, если не знаешь фарси, то лучше молчи в тряпочку!

Калуга и замолчал.

Но не от того, что мог обидеться на прозвучавший в его адрес упрек. Просто Сергея поразила сама мысль о том, что вокруг – уже не ставший привычным, пусть и дышащий опасностью на каждом шагу Афганистан, а еще, более чужая ему, страна.

И он здесь: – Неизвестно зачем и почему?

Автокараван контрабандистов, с которым группа Вагиза пересекла границу, двигался, преимущественно, по ночам.

– И не случайно! – понимали разведчики.

Опасаться Спинджираю и его людям приходилось самых разных бед. А то и спасаться от множества опасностей. Например, от стопроцентно вероятных воздушных налетов, до случайных непосредственных вооруженных нападений. Как со стороны как шурави, так и своих же собратьев-афганцев, защищавших интересы правительства.

Или вообще – лихих племен с сопредельной, что называется, территории. За всю историю этих государств, не знавшей разделительной пограничной черты.

Потому те несколько дней, что провели в фуре с тюками шерсти Вагиз и его товарищи, приучили их: днем спать, а бодрствовать по ходу движения колонны. Когда, в особо безлунные часы можно было, сохраняя все меры предосторожности, даже выбираться, через брезентовый выход на крышу, чтобы подышать свежим воздухом.

Закрывающееся особой – стальной заслонкой отверстие в полу кузова, предназначенное для удовлетворения естественных надобностей, подсказало Калуге разумную мысль.