Андрей Воронин - Формула смерти

– Вы тоже из ФСБ? – тихо спросил Комов.

– Вы человек неглупый, – вздохнул Ренат, – обманывать вас не хочу. У вас есть вещь, которая вам не принадлежит. Отдайте ее и с миром езжайте на похороны брата.

– Это вы убили его? – вырвалось у Комова. Он вспомнил разговор в Новосибирске. Именно о брате расспрашивал его кавказец, и не о службе, не о работе, а о личных взаимоотношениях.

– Вы хотели, чтобы он заставил меня сотрудничать с вами?

– Ему не повезло, – уклончиво ответил Ренат, – крупно не повезло. Посмотри-ка, что у него в кейсе?

Комов пытался сопротивляться, но Тимур намного превосходил его в силе. Щелкнули замки, и содержимое кейса посыпалось в траву: очки, документы, деньги, пара свежих газет. Тимур наскоро обыскал Комова, обшарил карманы брюк, пиджака, плаща, но не ощутил диска под толстым свитером.

– Вы прихватили с собой полученное от академика Смоленского, после ограбления квартиры вы просто не могли прятать эту вещь дома, – с уверенностью сказал Ренат, – я встречался с вами в Новосибирске не зря и понял, вы человек слова, которого невозможно купить, поэтому денег и не предлагаю, у вас есть то, что зовется совестью. Что передал вам Смоленский? И не увиливайте, я знаю, оно при вас.

– Ничего.

Ренат коротко посмотрел на Тимура, и тот резко ударил Андрея Борисовича в живот. Комов не ждал удара, поэтому кулак буквально погрузился в его тело. В глазах потемнело, перехватило дыхание, ученый согнулся пополам и упал в траву. Он стоял на коленях, упираясь головой в землю, пытался подняться.

Наконец воздух с хрипом ворвался в легкие, и Андрей Борисович вновь увидел свет. Тимур и Ренат стояли перед ним.

– Вы отдаете нам то, что вам не принадлежит, и забываете о нашей встрече. Вас довезут до города, вы по-христиански похороните брата, и на этом мы разойдемся. Идет? – Ренат присел на корточки и заглянул в глаза Комову.

– Кто вы?

– Какая разница? То, что есть у вас, принадлежит нам.

– Пошел ты! – вырвалось у Андрея Борисовича, и он, еще не задумываясь о последствиях, плюнул в лицо Ренату. – Это ты убил брата!

– Он сам убил себя. Ваш брат имел непростительные для полковника ФСБ слабости. Мало того, что он гомосексуалист, так еще и педофил.

– Врешь!

– Я понимаю, Андрей Борисович, вы находитесь в состоянии аффекта, иначе бы не называли меня на «ты». Это чистая правда. Вспомните ваше детство, неужели у него не было порочных наклонностей? Он не дружил с девочками.

– Скоты! Ничего вы от меня не получите! Тимур ногой ударил Комова в бок. И вновь мир уменьшился до яркого светового пятна. Боль парализовала тело, но не волю.

– Андрей Борисович, вы меня хорошо слышите? – прозвучал вкрадчивый голос Рената. – Вы, как человек умный, должны понять, мы вас бьем так, чтобы не осталось синяков, а значит, собираемся отпустить. Не упорствуйте, скажите, где информация?

Доктор Комов только хрипел, отплевывался. Он лежал на траве, подтянув ноги к животу.

– Сейчас боль пройдет, – продолжал Ренат, – и вы поймете, как были не правы. Зачем страдания, зачем спор, когда все решается просто? Вы забываете о нас, мы – о вас, – Ренат достал носовой платок и вытер с лица плевок. – Я понимаю ваше состояние.

Тимур занес было ногу, чтобы еще раз ударить Комова, но Ренат остановил его:

– Пусть отдышится, пусть немного подумает. Место здесь глухое, мы можем продолжать до самого вечера.

Комов ощутил, как к нему возвращаются силы, но он еще не настолько окреп, чтобы подняться на ноги.

– Ни хрена вы от меня не получите, ублюдки!

– Он еще не понимает, – покачал головой Ренат. – Ты уверен, что при нем ничего нет?

– Я же обыскал его. По-доброму не понимает, скотина! – и Тимур набросился на Комова, схватил за грудки, приподнял над землей, а затем со всей силы отшвырнул от себя.

Вирусолог упал спиной на небольшой, размером с кулак, камень. Хрустнул позвонок. Ноги Андрея Борисовича задергались в конвульсиях. Он протяжно застонал.

Ренат бросился к нему. Первым движением было приложить ладонь к сердцу – бьется ли? Ахмедшин ощутил под пальцами компьютерный диск с надписью «Реквием». Моцарт. Часть первая", извлек его.

– Вот он, – тонкая улыбка тронула губы. – Дурак, – бросил он Тимуру, – посмотри, что ты наделал. Мы бы могли его отпустить, а ты позвоночник ему сломал.

Комов синел на глазах.

Ренат раздумывал недолго:

– Добей его и закопай. Теперь уже ничего не поделаешь, – он забросил компакт-диск в кейс, захлопнул крышку, сел в машину.