Александр Тамоников - Цель номер один

– Помню. Было дело.

– Там я за три года вырос до ротного. И зарплата нормальная, и комбатом сейчас был бы. Так вот ради второй супруги мне пришлось перевестись в штаб дивизии, поближе к цивилизации. Теперь она мне выносит мозг: «Ты получаешь всего шестьсот долларов! Разве может нормальная семья прожить на такие деньги?!» А у нас в штабе всякие комиссии каждый месяц ошиваются, то из округа, то из министерства. Порой по три-четыре дня не спим и дома не появляемся. Свора полковников и генералов приедет, в бумажках покопается, по казармам-столовым пройдет и в кабак – водку жрать. Или в сауну. А нам трое суток на исправление недостатков. В общем, служба – врагу не пожелаешь. Если и выпадал выходной, то первым делом я отсыпался по пятнадцать часов кряду, а потом выслушивал все то, что думала моя половина: «Ты не уделяешь мне внимания. Я выходные хочу проводить с тобой, а ты только и делаешь, что спишь».

– Ну а сама-то она работает? – спросил Новиков и с жалостью посмотрел на товарища.

– Только последние полгода. Устроилась менеджером в какую-то контору. Получает те же самые шестьсот баксов и попрекает: «Что ты за мужик, если женщина без проблем зарабатывает столько же!» При этом почти все деньги она тратит на себя. Стыдно сказать, но мне, кроме военной формы, и надеть-то нечего. Джинсы, пара футболок и кроссовки. Только и слышу: «Мне нужна косметика, туфли, юбка, сумочка». Если мне что-то и покупается, то организуется целый консилиум – почем, какого цвета и фасона. А себе она все берет молча, мое мнение ей совершенно по барабану. Помнишь, была в моде женская обувь на высокой подошве?

Павел пожал плечами:

– Не обращал внимания.

– Так вот. Я был против такой изначально. Представь, тетка в возрасте двадцати семи лет в подростковой обуви. Смешно. И что же? Возвращаюсь как-то со службы – стоят. Спрашиваю, зачем купила? Мол, ты же знаешь, что мне такой фасон не нравится. Отвечает: «А мне захотелось».

– Может, ей родить надо?

– Дети – это вообще в нашей семье больной вопрос. Так уж получилось, что ей лечиться надо по женской части. Сколько раз предлагал: давай собирать деньги на операцию, на пробирку. Надо что-то делать с этим. В ответ каждый раз одно и то же: «Еще успею. У нас нет денег на пробирку». Ну и все в таком же духе. – Лихач махнул очередную рюмку, вздохнул, понурил голову и сказал: – Ты не думай, что я стал подкаблучником и жалуюсь тебе на жизнь. Я уверен, мои неудачи происходят из-за того, что в самом начале все делал ради супруги. Как говорится, плюнул на себя из-за нее.

Вдруг на столе запиликал его мобильник.

– Извини. – Он схватил трубку. – Да, Света. Не кричи, пожалуйста, сейчас приеду.

Друзья допили коньяк, обменялись номерами телефонов и расстались.

При очередной встрече с Шестопаловым Новиков рассказал ему о своем однокашнике. Правда, в подробности его семейной трагедии вдаваться не стал. Не врал, не выдумывал. Просто расписал таланты весьма способного офицера и попросил перевести его в свою группу.

– Что ж, полагаю, ты знаешь, что делаешь, – сказал генерал, записывая данные Лихачева. – Хорошо, я похлопочу о его переводе.

Опытные офицеры спецназа всегда были нужны для пополнения боевых групп, постоянно несущих потери. Шестопалов запросил личное дело Лихачева, изучил его.

Примерно через год после случайной встречи на московской улице распоряжением свыше капитан был переведен из штаба в так называемое действующее подразделение. То есть прямиком в группу Павла.

Друзья встретились и решили отметить это событие в том же ресторанчике.

– Привет, Паша! Мой перевод – твоих рук дело? – осведомился Лихачев.

– Ты разве не рад?

– Еще как рад!

Теперь он выглядел совершенно по-другому. Ровно подстриженные волосы, чисто выбритое лицо, не самый дорогой, но очень даже приличный костюмчик, светлая отглаженная рубашка с галстуком в тон, новенькие модельные туфли.

Они снова уселись за тот же столик, подозвали официантку и на этот раз заказали полноценный ужин с приличной выпивкой.

– Я смотрю, ты здорово изменился за прошедший год, – заявил Новиков, пристально глянув на однокашника. – Посвежел, помолодел, стал улыбаться. Что случилось?

– Да, есть такое дело. Столько всего произошло! – Лихач вынул из кармана бумажник, достал из него фотографию. – Погляди. Это самый свежий снимок моего сына. Здесь ему два с половиной месяца.

– Неужели твоя Света все-таки родила?!

– Нет, что ты! Сразу после нашей прошлогодней встречи я с ней развелся. Ты не представляешь, сколько всего нового я о себе узнал в ходе этого дивного процесса. Все-таки некоторых людей деньги очень сильно портят. Оказалось, что все покупалось только на ее средства. Она содержала меня и моих родителей. Короче, отдал я ей все, что накопили за совместную жизнь. Дорого обошлась мне свобода, но она того стоила.