Андрей Воронин - Остров смерти

Рыжий Семен в общем-то нормально смотрелся в роли Иванушки-дурачка – один этот «на фиг» чего стоит. Жаль только пришел последним, от пожарника можно было большего ожидать. Жаль расставаться, но не настолько он ценен, чтобы идти на ухищрения.

Вероника пока еще не раскрылась в качестве Золушки. Надо с ней поговорить – пусть выберет собеседника и расскажет про мытарства матери-одиночки, про свои Интернет-романы. Пора уже телезрителям об этом узнать.

Диане, наоборот, раскрываться не стоит. Ее амплуа «роковой женщины» откровенность не предусматривает. Кравченко – единственный оператор с чувством стиля. Надо будет поручить ему видовые съемки. Пусть зритель оценит еще раз красоту острова в сочетании с женской красотой.

Бажин как Злодей бледноват. Сегодня его последний день на острове. Правда, он пришел пятым с конца, но можно будет обвинить его в нарушении правил. На последнем пролете между опорами он быстро намотал на руки какое-то тряпье, чтобы не ободрать ладони. Ухватившись за верхний трос, съехал до середины длины, где под тяжестью предыдущего участника образовалась нижняя точка.

Формально говоря, ни устно ни письменно никто такого не запрещал. Но от Бажина надо избавляться. На отборе он показался колоритной фигурой, а здесь, на острове, смотрится каким-то безликим, скучным.

Последней притянулась Акимова. Вероника просто вывихнула ей ступню прежде, чем упала сама. Сейчас Света собственноручно вправила ступню – боевой опыт есть. Но, как говорится, поезд ушел. Фигура во всех смыслах неординарная, Акимова стала вызывать в последнее время сомнения. С Забродовым режиссер пока не стал делиться, но для себя отметил. Есть в накачанной женщине с рельефными бицепсами и трицепсами что-то патологическое, неестественное. А патология тела тесно соседствует со странностями психики. Маньяками часто бывают очень слабые, ущербные мужчины или сильные мужеподобные женщины.

Официально объявлять выбывающих никто не спешил. Людям дали возможность отдохнуть – последние двадцать четыре часа и без того прошли в слишком напряженном темпе. Если прямо сейчас начать отсев, кто-то может сорваться.

Пока взаимные претензии не звучали, хотя у многих появились счеты друг к другу. Игроки большей частью валялись на узкой полоске травы – на левом берегу между водой и каменным отвесным склоном места было еще меньше, чем на правом. Полоска была усеяна камнями, но замотанным людям лень было выкидывать их из-под себя.

– Вечером готовьтесь высоту штурмовать, – первым нарушил молчание неугомонный Воробей.

– Запросто, – мрачно пробормотал Губайдуллин. – Еще пару таких конкурсов и можно будет устраиваться каскадерами.

Ладейников опять оказался вне конкуренции.

Пришел первым, да еще с Ольгой на спине.

– Тебя, браток, дисквалифицируют на фиг.

На пару с твоей красавицей, – заметил Семен, которому страшно не хотелось оставаться крайним.

– Давай не будем, – обернулась к нему Ольга. – Посидим спокойно, дух переведем. А дальше – пусть начальство решает.

– Уж ты, можно подумать, запыхалась на чужом горбу, в рай едучи.

– Ладно, Семен, – добродушно ответил Ладейников. – Зачем портить друг другу кровь? Все равно ничего не докажем. Если есть что сказать – говори шефу.

– Здесь каждый, на фиг, должен был играть за себя. А правила, между прочим, одни для всех, и начальство не будет решать по своему усмотрению. Иначе, на фиг, восстановим справедливость через суд.

– Молодец, флаг тебе в руки.

Сейчас, в минуту относительного затишья Забродов снова ощутил мерцающую тень. Она не ложилась на землю, но раз за разом еле уловимо перебивала ослепительное сияние, как перебивают лучи солнца лопасти вертолета. Но винтокрылая машина пока не поднималась в воздух, а ждала первых неудачников на правом берегу.

Прощаясь с Фалько, Забродов предложил объявить для виду, что конкурс закрывается. Сослаться на недостаток финансирования или другую причину. Начать сворачивать палатки съемочной группы, что-то для правдоподобия загрузить в вертолет. Тогда, скорей всего, преступник проявит себя.

Главное – не распускать в этот момент игроков, не давать им расползаться по острову. Устроить общее собрание и держать всех вместе.

– Ты не представляешь, какой начнется дурдом, – ответил режиссер. – У меня уже есть практика. Людей никуда не отправляли и ничего особенно не сулили, просто собирали в студии на викторину. А потом пришлось по техническим причинам отменить запись. Народ чуть в клочья студию не разнес, настолько озверел – мы милицию собирались вызвать. Кое-как удалось спровадить их на улицу, но я, честно говоря, ожидал, что эти пятьдесят человек всю Москву на ноги поднимут.