Андрей Воронин - Слепой в шаге от смерти

Окна начали запотевать, и по стеклам стекали капельки воды. Евгений Ильич вытащил из шкафа старенький «ВЭФ», воткнул его в розетку и повертел ручкой настройки. Он отыскал какую-то музыку и даже не сразу понял, почему остановился именно на ней. Это был джаз, старая-престарая импровизация. Только послушав немного, полковник вспомнил, что знает эту мелодию с детства: в джазовой интерпретации звучала основная тема из оперы Гершвина «Порги и Бесс». В юности Евгений Ильич серьезно увлекался музыкой, а потом забросил.

Время от времени полковник поглядывал на часы. Стрелки постепенно приближались к полуночи.

«Завтра воскресенье. Еще немного, и оно наступит».

Евгений Ильич поднялся с маленького стульчика, стоявшего у печки, и принялся распаковывать сумку. Он разложил на столе еду, вытащил из шкафчика бутылку водки. Водка была холодная. За руль ему сегодня не садиться, поэтому Самохвалов решил позволить себе выпить граммов сто-сто пятьдесят. Сделав два глотка, он точно уложился в намеченную норму, завернул винтовую пробку и закусил приготовленными Зинаидой бутербродами.

На даче имелся телефон. Евгений Ильич поднял трубку, проверил, работает ли. В трубке раздались гудки.

«Что ж, работает, уже легче».

Когда стрелки часов почти соединились на цифре «12», в дверь постучали.

«Вот и пришел, – подумал Самохвалов, – странно, что я не слышал, как он подъехал. А может, он оставил машину где-нибудь на дороге, не надеясь проехать из-за сугробов?»

Евгений Ильич открыл дверь. Выдохнув клубы пара, в дом вошел высокий широкоплечий мужчина в дорогой шапке. Меховой воротник его кожаного пальто был поднят.

– Здорово, Ильич, – подмигнул вошедший, стаскивая перчатку и протягивая Самохвалову руку.

– Здравствуй, Григорий.

– А у тебя здесь тепло, – оглядываясь по сторонам, отметил гость.

– Уже часа два топлю, так что дом немного прогрелся, подсох.

– Правильно, печь надо топить хотя бы раз в неделю, а то дом сгниет.

– Вот и топлю. Проходи, раздевайся.

– А сам-то ты чего в куртке ходишь?

– Думал еще за дровами выйти.

Гость посмотрел на дрова, сложенные у печи, пожал плечами:

– У тебя здесь дров на два дня.

– Значит, не пойду, хватит и этих, – согласился Самохвалов.

Григорий Германович Бутаков, три года назад ушедший из ФСБ, причем с генеральской должности, снял пальто, бросил его на диван. Подошел к печке, приложил к голубым изразцам руки с широко растопыренными пальцами и блаженно вздохнул:

– Тепло! Кровь по жилам побежала.

– Выпить немного хочешь, Бутаков? – спросил Евгений Ильич.

– Если нальешь, не откажусь.

– Налью, – Евгений Ильич поставил на стол вторую граненую рюмку.

– За что выпьем? – спросил гость, глядя на Самохвалова. – Виделись мы с тобой совсем недавно, на прошлой неделе, так что за встречу пить не будем.

– А ни за что, просто так.

– Ну давай так выпьем.

Они, не чокаясь, опрокинули по рюмке водки, закусили ветчиной, захрустели огурцом, разрезанным на четыре части, посмотрели друг на друга.

– Что скажешь, Евгений? Согласен?

– Погоди, Бутаков, не все сразу.

– Вечно ты осторожничаешь! Сколько тебя знаю, ты всегда перестраховывался, во все времена был крайне осмотрительным. Но я тебе предлагаю дело, настоящее дело. Наша контора, вернее, ваша контора, просуществует еще год или два, а затем все разбегутся или подохнут с голоду. Я обратился к тебе, потому что ты профессионал, потому что ты на хорошем месте, да и знаю я тебя, как-никак, однокурсники.

– И я тебя давно знаю, Гриша, очень давно, – согласился Самохвалов. – Что-что, а устроиться в жизни ты всегда умел.

– Ну, знаешь ли… Такого тестя, как твой, у меня никогда не было.

– При чем здесь тесть?

– Ни при чем, это я так, к слову. Хочу показать Тебе кое-что.

Бутаков, не торопясь, снял очки в золотой оправе, идеально чистым носовым платком, от которого исходил запах дорогого мужского одеколона, протер стекла, снова надел очки и лишь после этого извлек из внутреннего кармана пиджака конверт с фотографиями.

– Посмотри, – Григорий Германович положил конверт на стол перед Самохваловым. – Думаю, сговорчивее станешь.

– Что здесь?

– Да ты посмотри сначала, а там, кто знает, может и начнешь рассуждать в нужном направлении.

Евгений Ильич взял в руки не заклеенный конверт стандартного размера. Даже на ощупь можно было догадаться, что в нем фотографии.

– Ну, давай, вытаскивай, – с ехидной улыбкой торопил его Бутаков. – Тебе это, возможно, покажется не столь уж интересным или новым, а вот Зинаиде и твоему шефу, генералу Потапчуку, думаю, будет чрезвычайно любопытно посмотреть.