Андрей Воронин - Слепой в шаге от смерти

«Трахнуть ее, конечно, можно, – подумал Коровин и, оглядевшись, вдруг сообразил, что сидит в баре аэропорта. – Какого черта я здесь делаю? – задал он себе вполне логичный вопрос и, нащупав связку ключей в кармане, вспомнил о машине. – Ах да, министр просил забрать пакет», – слово «пакет» еще больше отрезвило Коровина, и он вспомнил о табло.

Рейс из Санкт-Петербурга среди прибывших не значился.

– Мой рейс еще не объявляли? – в растерянности спросил он.

– А вы разве улетаете? – поинтересовалась юная проститутка.

– Нет, встречаю.

«Значит, о самолете и о пакете я ей ничего не говорил. Ну что ж, надеюсь, лишнего пока не сболтнул».

– О рейсе из Питера ничего не говорили? – спросил он у бармена и принюхался к своему дыханию, – запаха вроде не было.

Бармен вспомнил лишь, что самолет вылетел, а вот когда? Часы показывали уже половину двенадцатого ночи.

Больше пить водку Коровин не стал. Пока пакет не перекочует в его руки, пока он не вручит его министру, – ни капли. Решение правильное, но запоздалое.

«А вот с девкой можно поразвлечься. Дура-дурой, такая и за двадцатку сделает все, что хочешь».

Валерий Павлович протрезвел настолько, что смог заметить несколько небрежно заштопанных дырок на ее колготках. Две чашки крепкого кофе, от которого усиленно застучало сердце, привели его в относительную норму. Теперь он уже при надобности мог бы слезть с табурета и самостоятельно пройтись по терминалу.

– Посиди, я сейчас приду.

Он хотел было положить на стойку кошелек, чтобы место не заняли, но сообразил, что кожаному портмоне быстро приделают ноги, поэтому оставил упаковку с зелеными капсулками, а сам отправился в туалет.

Уже перед писсуаром, проклиная мудреную застежку английских брюк, Коровин услышал, как объявили, что самолет из Питера совершил посадку.

Расстегнуть застежку Валерий Павлович с грехом пополам сумел, а вот застегиваться она никак не хотела, лишь зажевала шелковую подкладку кармана. Чуть не прищемив и плоть крупными металлическими зубьями молнии, Коровин бросил это занятие и решил, что сможет временно сохранить приличия, плотно запахнув пальто.

Проститутка терпеливо дожидалась его.

– Ваш рейс, – сообщила она.

– Сейчас встречу.., и поедем.

Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, Коровин ощутил, что в глазах посветлело, и двинулся к толпе встречающих. Только сейчас он вспомнил об условленном знаке – «Литературной газете» в руках, по которой приехавший и узнает его. Валерий Павлович похлопал себя по груди – толстая газета отозвалась хрустом. Он вынул ее, зажал под, мышкой и прислонился к мраморному столбу.

«Нет, прислоняться нельзя, развезет».

Коровин собрал волю в кулак и выпрямился, расставив ноги на ширину плеч, заметный со всех концов зала ожидания. Он стоял так, словно бы его водрузили на пьедестал для всеобщего обозрения.

Появились первые пассажиры, не отягощенные вещами, те, у кого не было багажа. Среди них Коровин тут же заприметил высокого крепко сложенного мужчину, который рассматривал встречающих.

Наконец внимательный взгляд остановился на Валерии Павловиче, и мужчина, рассекая толпу, двинулся прямо к Коровину, но, подойдя почти вплотную, с недоверием посмотрел на него.

– Я, наверное.., вас встречаю, – проговорил консультант.

Мужчина сразу заподозрил, что встречающий пьян: говорил Коровин несколько несвязно, как человек, недавно перенесший инсульт. Посланец из Питера втянул носом воздух – никакого запаха. С такого расстояния унюхал бы сразу, даже если бы выпито было немного.

«Нашли кого прислать! И отдавать-то ему боязно».

– Так это вас я встречаю? – повторил вопрос Коровин.

– А вы сами кто будете? – уходя от прямого ответа, поинтересовался незнакомец из Питера. В руках он уже держал билет па обратный рейс.

– Коровин я, Валерий Павлович," консультант, – после недолгого раздумья представился встречавший.

Все сходилось – и фотография, показанная перед отлетом, и фамилия, и даже должность. Да и «Литературная газета» двухмесячной давности, зажатая под мышкой, подтверждала, что именно этому человеку следует вручить бумажный пакет, лежащий в кейсе.

Самолет спешили отправить, уже началась регистрация на рейс.

«Раз все сходится, значит, надо отдавать», – решил курьер, даже не знавший толком, что он привез.

– Вам просили передать, – с этими словами мужчина отщелкнул замки и вручил Валерию Павловичу шелестящий, размером с газету, многослойный бумажный пакет, в торце зашитый толстой ниткой.