Андрей Воронин - Слепой в шаге от смерти

– Здоров, – как старому знакомому, кивнул он Глебу, и тут же крикнул в комнату, погруженную в полумрак:

– Колька, к тебе пришли!

Ответа не последовало. Глеб, как ни в чем не бывало, пожал протянутую руку и закрыл за собой дверь.

– Колька! – еще раз крикнул парень, пожимая плечами. – Оглох, наверное? Щелкнул выключатель торшера, и большую комнату залил нежно-розовый свет. Стол с бутылками и закуской был перемещен к окну, стулья задвинуты под него, на полу рядом с зеркальным шкафом валялись подушки. На них расположились трое девушек, одна из которых курила.

– Колька, твою мать! – парень потряс своего приятеля, крепко спавшего на неразложенном диване.

Тот спьяну лишь что-то пробормотал в ответ, а затем явственно и членораздельно выругался матом и при этом умудрился даже не проснуться.

– Пьяный вдрызг, – с глуповатой улыбкой извинился парень, впустивший Глеба в квартиру, – а ведь он тебя ждал.

С подушек раздалось милое хихиканье. По-видимому, это была реакция на брань Кольки, который, скорее всего, и являлся хозяином квартиры.

– Он тебя ждал, ждал и не дождался, – подтвердила девушка с сигаретой и сползла с подушек на пол. Она стояла на коленях и застегивала блузку.

– Ждал бы, так не напился, – спокойно ответил Сиверов, всем своим видом демонстрируя, что уже не раз бывал здесь.

– Точно, ждал…

Девушка поднялась на ноги. Она была потной, несмотря на открытое окно. В комнате висел стойкий запах табачного дыма и спиртного. По ее поведению Глеб догадался, что она – жена Кольки и, следовательно, хозяйка квартиры. Девушка откинула со лба мокрые волосы и вплотную подошла к Сиверову.

– Принес?

Глеб прикинул, чего мог ждать пьяный Николай и чего должен был принести тот, за кого приняли его.

«Скорее всего, деньги», – решил Сиверов и полез за бумажником.

Глаза хозяйки квартиры тут же загорелись огнем.

– Э, погоди, – Глеб перешел на развязный тон, поняв, что только такие слова здесь и понимают, – а он против не будет, если я тебе отдам?

– Так он же тебе мои деньги одалживал!

– Не знаю, я у него брал, у Кольки, – Сиверов словно никак не мог решиться.

– С ним я сама разберусь, а ты – мне отдашь.

Две девушки на подушках, примостившиеся у подножия зеркального шкафа, вновь захихикали.

Увидев колебания Сиверова, хозяйка предложила:

– Тут еще выпить осталось, перекусить. Присаживайся. Николай мне про тебя рассказывал, но я думала, ты немного другой.

– Какой? – спросил Сиверов, присаживаясь к столу и кладя перед собой бумажник. Девушка не сводила с бумажника глаз.

– Ну, постарше, что ли…

– Хорошо сохранился, – рассмеялся Глеб и хлопнул ладонью по столу. – А пить я не буду – на машине. Денег на такси нет, транспорт не ходит. Мне бы, конечно, дождаться, пока Колька проснется…

Загвоздка заключалась в том, что Сиверов не знал, сколько денег должен был привезти тот, за кого его приняли. Прокалываться не хотелось.

Пока его считали своим, но, если поймут, что он чужой, могут и перестать откровенничать.

– Я ему уже сколько раз говорила, перехвати этот несчастный полтинник еще у кого-нибудь, – девушка продолжала гипнотизировать бумажник гостя, – а он ни в какую. Заладил, что ты обещал привезти.

– И привез, – Сиверов вытащил пятидесятидолларовую банкноту и положил ее перед женщиной.

Деньги тут же перекочевали в сервант.

– Значит, пить не будешь?

– Не буду.

– Нам больше останется, – подмигнула парню жена хозяина.

Парень, который открыл дверь, потянулся за бутылкой, налил в две рюмки.

– Ну, что ж, за твое здоровье, мил человек. Я уж думала, ты не отдашь, решила, что Колька все придумал, сам деньги пропил, а потом сказал, будто кому-то одолжил.

Хозяин что-то забормотал, перевернулся на другой бок и с чувством захрапел.

– Скотина! Животное! Вечно напьется, подушку обслюнявит, потом мне стирай. Хорошо хоть рыгать перестал, а то раньше еще и обои паскудил.

Только новые поклеишь, а он сразу – на стенку, до ванной не добегал! Хотела моющиеся купить, но это очень дорого. И все равно, блевотина – такая гадость, все что угодно разъест. Теперь там комод поставила, сверху аквариум.

Глеб бросил взгляд на аквариум, в котором лежали сухие камни, а воды не было и в помине. Высохшие водоросли напоминали клочья передержанного на солнце сена.

– А рыбки где?

– Он, сволочь, свинья, в аквариум блеванул!

Рыбы все и сдохли.

Разговор наскучил уже не только Сиверову, но и парню, сидевшему с рюмкой водки в руках. Не дожидаясь, когда кто-нибудь предложит выпить или произнесет тост, он перевернул рюмку над широко открытым ртом. Кадык даже не дернулся, спиртное с бульканьем исчезло в горле.