Андрей Воронин: Смерти вопреки

– Что ты предлагаешь? Без него ты – ноль, – генерал свел большой и указательный пальцы в колечко и показал его полковнику.

«И ты без него – ноль», – подумал Котляров.

– Я все продумал. Их надо поссорить, развести. У него в жизни есть только две стоящие вещи: работа и Большакова, она и сын – для него единое целое.

Если он сам не может сделать выбор между женщиной и делом, ему надо помочь, – на губах Котлярова появилась приторная улыбка. – А потом он сам набросится на работу, как голодный на корку хлеба.

– Не наши это, конечно, дела… – задумался генерал. – Но если ты уверен, что сможешь… Смотри, если он раскусит тебя, то сам ответишь, я ни о чем не знаю. Не отдавать же тебе письменный приказ испортить ему личную жизнь.

Алина Большакова чувствовала: с ее мужем Александром происходит что-то неладное. Он словно разрывался в душе между нею и…

Таинственное "и" не давало Алине покоя. Ей хотелось верить, что это работа, странная, временами такая для нее непонятная и чуждая. Она старалась сдерживать себя, но иногда ей это не удавалось. Она начинала укорять Бондаровича, хотя понимала: лучше от этого ни ей, ни ему не будет. Сперва ей казалось, будто виной всему ее родители, с которыми они жили, но вот появилась своя квартира, а сомнений не убавилось.

Алина даже на время отвезла сына Никиту к родителям, в чисто женской манере переложив ответственность за последнюю ссору с себя на ребенка.

Словно это маленький Никита был виноват в том, что Саша уделял ей не столько внимания, сколько ей хотелось бы. Алине казалось, что чем больше времени она проведет с Александром, тем крепче он будет привязан к ней. Пытаясь утвердить свою самостоятельность и дать понять Бондаровичу, что не на деньгах основан их союз, она сама продолжала работать, давать юридические консультации, брать заказы на оформление целых пакетов документов, благо новые фирмы плодились в Москве, как кролики в жаркую погоду, и без дела она не сидела. Уставы, протоколы, договоры… Банда и половины не понимал из того, чем она занималась. Конечно же, ее заработки не могли сравниться с тем, что мог дать и давал ей Банда.

В этот вечер она собралась приготовить пирог и устроить маленькую вечеринку на пару с Бондаровичем. Неожиданно зазвонил телефон. Алина вернулась в гостиную, в которой сиротливо стояла пустая кроватка Никиты, и виновато улыбнулась Саше:

– Мне только что позвонили, предлагают выгодный заказ. Я не могла отказать.

– Ты сейчас уходишь?

– Да, прямо сейчас, заказчица будет ждать меня на машине неподалеку отсюда, она сейчас там в гостях. Потом мы поедем к ней. Живет она у черта на куличках, а все документы остались у нее дома. Она хорошо заплатит – за срочность. Так что меня долго не будет.

Александр Бондарович терпеливо выслушал эти объяснения.

– Буду ждать.

Когда Большакова вышла из дома, она не заметила, что из неприметной старой «Волги» за ней наблюдают.

– Она вышла, – сказал полковник Котляров девушке в короткой шелковой юбке, которая сидела рядом с ним, а затем обратился к молчаливому мужчине за рулем:

– Виктор, еще раз проверь, как работает связь.

Виктор молча нажал единственную кнопку на маленькой черной коробочке, лежавшей рядом с ним на сиденье. Тут же в приоткрытой сумочке девушки полыхнул красный огонек индикатора.

– Порядок. Идем и мы, Оля, – полковник с девушкой вышли из машины. Котляров нес в руках две бутылки марочного вина и маленький изящный букетик цветов.

Банда открыл дверь квартиры и растерянно посмотрел на Котлярова с девушкой. Близкими друзьями они не были, – правда, в последнее время полковник довольно часто наведывался к нему в гости, пытаясь уговорить взяться за реорганизацию их подразделения. Банда был против тогда и он, и его ребята окончательно превратились бы в «незаконное вооруженное формирование», не предусмотренное не то что Конституцией, а даже никем еще не отмененными нормативными актами СССР сталинских времен. Бондаровичу не хотелось случайно оказаться орудием политических разборок. Он привык знать, за что и с кем борется. Котляров приходил обязательно с легкой выпивкой, но с женщиной и тем более с цветами – никогда.

– Это поставь в холодильник. А это – Алине.

Алина, – с фальшивой ноткой в голосе позвал Котляров.

– Она ушла.

– Жаль. Поставь тогда в вазочку. Кстати, это Оля, а это… – полковник замялся, не зная, хочет ли Банда, чтобы его представили под настоящим именем.