Андрей Божок - Годсхайв

На кухне на мгновенье повисло молчание.

– Слушай, – отец облокотился на стол, – сынок, я ведь хочу для нас лучшей жизни! Если ты попадёшь в архив, то нам, как семье, трудящейся в госструктуре, выделят квартиру в городе. Ты же хочешь покинуть эти гниющие трущобы, чтобы не видеть каждый день наркоманов на лестнице и не слушать вечную ругань соседей из пятой квартиры. И ради этого придётся восхвалять его, и если понадобится, то и кричать «да здравствует Ли Тэн!», хоть меня самого от этого периодически выворачивает.

– Хорошо, – кивнул Джет, – ведь мама тоже этого хотела…

– Да…

– Пообещай мне, что не оставишь меня.

– Обещаю, сын.

Отец протянул Джету руку, и тот крепко пожал её, а затем спросил:

– Пап, не успел у тебя спросить с утра: а что за медосмотр все проходили рано утром сегодня? И почему мне не нужно было?

– Сказали, что это первая волна осмотров и пока нужны только взрослые. Они хотят запустить какую-то программу по защите здоровья, а так в основном обычный осмотр, померили температуру и спросили, есть ли татуировки или робопротезы.

– А когда будет вторая волна?

– Не сказали. Так, – опомнился отец, – давай ешь, пока еда совсем не остыла. А когда поешь – ложись спать, ведь завтра рано вставать. Тем более у кого-то же завтра совершеннолетие? – с улыбкой сказал он и встал из-за стола.

– Ага, – довольно ответил Джет, – спокойной ночи.

– И тебе, и не засиживайся допоздна!

– Ла-адно.

Через пару минут, закончив с отцовской стряпней, Джет вернулся в свою комнату и продолжил изучать историю, пока не уснул.

Рано утром с улицы раздавались недовольные восклицания и шум. Убрав планшет с лица, с которым уснул вчера, он встал и потянулся. Неспешно подошёл к окну и отдёрнул штору. Около их подъезда стоял матово-чёрный приземистый броневик из улья, хотя обычно патрульные Годсхайва не отъезжают от улья дальше, чем на пару кварталов, как раз где проходит граница между трущобами и городом. Вдруг раздался стук по входной двери:

– Стив Хаконе, откройте дверь.

Джет выбежал в коридор, но отец жестом приказал ему спрятаться, а сам пошёл открывать дверь.

– Сейчас открою, а в чём дело? – за дверью стояли двое патрульных в тёмно-серой форме Годсхайва.

– Вам придётся проехать с нами.

– Хорошо, – смутился отец, – только вещи соберу…

– Никаких вещей! – приказным тоном сказал второй патрульный, вытащил отца за руку из квартиры и потащил на улицу.

Услышав это, Джет побежал за ними, пролетел по коридору, затем вниз по лестнице и к броневику. Патрульные уже затолкали его отца в чёрную машину, Джет кричал и требовал, чтобы они отпустили его, но в ответ он получил удар дубинкой-шокером, отчего потерял сознание. А когда пришёл в себя, то ни отца, ни броневика уже не было.

Убитый горем, он вернулся в квартиру и обнаружил на полу продолговатую коробочку с прикреплённой запиской:

«Сынок, как ты знаешь, в нашей семье есть традиция – передавать эту реликвию из поколения в поколение. И поскольку сегодня твоё совершеннолетие, то теперь он твой.

С днём рождения».

Чуть больше года спустя

Поздним тёмным летним вечером окраины трущоб освещались только многочисленными неоновыми вывесками и мониторами за витринами, ведь фонарей тут никогда и не было. Седой короткостриженый мужчина с грубыми и угловатыми чертами лица, как у старого вояки, в чёрном кожаном плаще с поднятым воротником свернул с улицы в тёмный переулок, зашёл за угол здания и спустился вниз по лестнице, где был вход в подвал. Тихонько прикрыв за собой дверь, мужчина запустил руку под плащ и крепко сжал рукоять старенького, но верного пятизарядного револьвера Магнум 500 с длинным стволом. Прошёл чуть дальше по коридору и попал в логово одной из самых опасных банд в этом районе, однако не это он ожидал там увидеть.

В небольшой комнате на стене криво висела грязная плазменная панель, с потолка на проводе свисала единственная тускло горящая лампочка, но в основном помещение освещал бледно-розовый шар, стоящий на низеньком деревянном столике, от которого наверх тянулись струйки пара. Напротив, полулёжа на диване, расположились четверо с устройствами, похожими на панорамный противогаз, вот только трубки от масок были подключены не к фильтру, а к этому шару. За стёклами лиц не было видно, так как там всё заволокло розовым туманом. Но членов банды должно быть пять, ровно столько же, сколько патронов в его револьвере. Обернувшись, он заметил, что чуть правее есть дверь. Седой мужчина аккуратно подкрался, слегка толкнул дверь и зашёл внутрь. Несмотря на всю осторожность, когда он зашёл, на него уже смотрело дуло «вспышки». Темноволосый высокий парень с невысоким красным ирокезом уверенно держал короткоствольный пистолет. Это оружие вопреки своему внешнему виду, не внушающему страха, опустошает обойму из пятнадцати патронов, которая стоит перед рукояткой с курком, быстрее, чем за мгновенье. За это его и называют «вспышкой». Худощавый панк в серой потасканной кофте и кожаной жилетке с заклёпками сидел с вытянутой рукой в мягком кожаном кресле за столом. А из-под стола торчали подошвы его тяжёлых ботинок. Он повёл плечами, и жилетка еле слышно заскрипела.