Сергей Савелов - Новая жизнь. Книга 1. Сергей Савелов

Тогда уже многие задумались, а так ли нужна была эта борьба с пьянством, заставляющая многих унижаться в очередях за ставшими вдруг дефицитными продуктами и товарами и стали с ностальгией вспоминать благословенные брежневские времена. Сам с улыбкой вспоминал, как с сослуживцем, таким же молодым лейтенантом завтракали в офицерской столовой после холостяцкой бурной ночи. Я – стаканом сметаны или кефира и чашкой кофе, а сослуживец – рюмкой коньяка с долькой ананаса или апельсина. Тогда в гарнизоне был большой выбор коньяка, импортных и отечественных вин разных марок, не считая водки и дешевого портвейна.

Потом появились новые термины – социализм с человеческим лицом, перестройка, ускорение, гласность, плюрализм и многое другое, новое и непонятное. Зачитывались «Огоньком» и ранее запрещенными и недоступными произведениями, которые начали появляться в продаже.

Конечно, офицерский корпус удаленных гарнизонов находился в стороне от всех этих новшеств, но в курилках на перекурах или кухнях активно обсуждалось происходящее. В целом в армии ничего не изменилось, поэтому стали возникать идеи перестройки в армии. Многие понимали, что армия требует реформации. Недопустимо, чтобы основной задачей воинской строевой части было поддержание жизнеобеспечения и охраны. Постоянный ремонт, строительство инфраструктуры полка, обслуживание боевой техники, заготовка продуктов и прочее, что не связано с боевой подготовкой занимали все время. Еще с брежневских времен в КДВО 42 42 Краснознаменный Дальневосточный военный округ. оценка деятельности командиров частей и соединений слагалась из количества построенных новых объектов – хранилищ, казарм, заборов, дорог и поддержание их в рабочем состоянии. Не зря командующий округом генерал армии Третьяк был награжден гражданской золотой звездой Героя Социалистического Труда.

В госпитальных палатах, в которых мне довелось побывать подобные споры о будущем страны и своем не прекращались. Особенно переживали офицеры и прапорщики, которым грозило увольнение по болезни. Многих (и меня в том числе) пугала неопределенность жизни на гражданке. В армии, при всех ее недостатках было привычно и стабильно. «Ты – начальник, я – дурак! Есть, идти копать со своим подразделением отсюда и до обеда! Есть, круглое нести, квадратное катить!»

В октябре неожиданно меня навестили сослуживцы – трое дембелей моего взвода и знакомый лейтенант разведроты. Солдаты решили ехать домой через Ленинград с целью заехать ко мне, а офицер – к своему новому месту службы в Ленинградский военный округ.

От них узнал, что мой полк вывели из Афганистана в первый этап общего вывода войск и в Туркменистане под городком Мары расформировали. До осени происходила передача оружия, боеспособной техники и имущества вновь формируемой воинской части под тем же номером. Офицеров направили в военные округа, откуда они прибыли в ограниченный контингент, а осенью демобилизовали старослужащих.

С удовольствием оглядывал молодые загорелые лица своих бывших подчиненных, сверкающих белоснежными улыбками и наградами на новых «эксперименталках», выданных перед выводом войск всем военнослужащим срочной службы. Я был искренне тронут тем, что меня не забыли сослуживцы с бывшими подчиненными и проявили заботу о раненом.

Лейтенант передал более восьмисот «чеков», собранных офицерами части мне в помощь и подарок от командования полка – японские часы Orient с автоподзаводом и небьющимся стеклом, популярные в офицерской среде. (Теперь у меня стало два Ориента). От имени командования вручил медаль «От благодарного афганского народа» и удостоверение к ней. Такой медалью награждали всех участников боевых действий в Афганистане.

Ребята, с опаской косясь на соседей по палате, передали мои вещи, которые забыли или специально оставили с целью передать потом. Когда меня без сознания вертолетом отправляли в Шинданд взводный «каптерщик» собирая мой чемодан и дипломат, набил формой и прочим имуществом без всяких трофейных и памятных вещиц, способных вызвать подозрение, нездоровый интерес и претензии возможных проверяющих и любопытных.

В переданной сумке находился памятный для меня и, несомненно, дорогой трофейный афганский нож – пешкабз. Кроме него среди памятных подарков был кожаный нагрудный патронташ в виде жилета, покрытый спереди многочисленными кармашками для патронов от плеч до пояса. Привезли и памятную всем нам забавную игрушку, добытую с «зелеными» еще этими солдатами в одном из первых наших рейдов – шар с линзами. Прокручивая оптическое устройство в руках, внутри менялись объемные фотографии Мекки со священным камнем Кааба во время хаджа. Меняясь, картинки создавали иллюзию движения мусульман вокруг святыни.