Михаил Нестеров - Война нервов

Испания

Абрамов отметил время в середине телефонного разговора. В Испании было десять часов пятьдесят минут, значит, в Венесуэле на четыре часа меньше, автоматически вычислил он разницу во времени. Окончив разговор, Александр Михайлович отправился с докладом к адмиралу Школьнику.

В летних брюках и майке с короткими рукавами адмирал расположился на каменной террасе, собственно, крыше ресторана, вход находился в приемной хозяйки отеля. Не очень удобно, зато летняя терраса была в распоряжении администрации. Адмирал пил кофе, глядя на берег, который на юге и севере спускался террасами, а в середине представлял собой роскошный пляж с беловатым песком. И в этом свете Школьник напрочь забывал, что находится на крыше ресторана. Ему казалось, это уютное место также расположено на скале.

Уволившись со службы, адмирал, как ни странно, сбросил пять-шесть килограммов, стал поджарым.

– Я только что говорил с Джебом, – начал Абрамов, присаживаясь за столик.

Школьник оживился.

– Как он объяснил свое молчание?

– Виктор Николаевич, лучше спросите, откуда он звонил.

«Ну?» – адмирал шевельнул бровями.

– Он и Моника Орсини сейчас находятся в Маракайбо.

– Как они туда попали, черт возьми?

– Вы будете смеяться...

– Я хохотну, – пообещал Школьник, – если услышу, что Моника доставила Джеба в Венесуэлу на своем помеле.

– Они действительно прилетели туда... на американском бомбардировщике. «Би-17», если я не ослышался.

Школьник долго не мог сообразить, что напоминает ему эта сцена. Потом вспомнил булгаковского Степу Лиходеева, который телеграфировал в Варьете из Ялты.

– Джеб сообщил интересную вещь. Оказывается, русские моряки с «Беглого огня» были членами «Опус Деи».

– Папский орден?

– Так точно. Раньше часто делали такое сравнение: Италия времен Муссолини и «Опус Деи» во франкистской Испании.

– Как Джеб попал в Венесуэлу? – повысил голос адмирал. – Ты разучился докладывать по сути. Хотя бы начни с начала.

Он слушал подчиненного и все больше мрачнел. Не заметил появления третьего участника беседы. Николай Кокарев подошел к столу в тот момент, когда Школьник обращался к Абрамову и в упор не видел Николая:

– Я слышал, у них епископ в духовном подчинении у иерея – как духовного главы братства, что канонически недопустимо.

Кок смотрел на бывшего шефа флотской разведки с оторопью. Пожалуй, впервые в жизни он исполнил немое антре. Но не остался бы собой, если бы не взял себя в руки и не вступил в разговорную сценку.

– Виктор Николаевич, вам надо сдерживать свою религиозную паранойю. По отелю поползли слухи.

Школьник отдал своему агенту должное, замолчав на добрую минуту.

– Твой командир получил простенькое задание и умудрился провалить его.

– Когда от тебя все время ждут удач, это утомляет. Вам ли не знать, товарищ адмирал.

– Сядь, – Школьник указал рукой на свободный стул, – и помолчи, пожалуйста. Саня, – обратился он к Абрамову, – давай вспомним все, что касается специфики деятельности ватиканских «рыцарей в сутанах». Она прежде всего связана со статусом и постулатами церкви, то есть никаких силовых акций в привычном понимании этого слова. Если требуется острое оперативное вмешательство, то оно всегда осуществляется с помощью сторонних организаций и лиц. Если я внимательно слушал и правильно понял, покушение на Джеба и Монику было организовано именно по этой схеме. Я точно знаю, что начальник службы безопасности «Опус Деи», он же мой коллега по разведке, не является членом ордена. Поэтому он принимает активное участие в обеспечении «острых оперативных вмешательств».

– Ватиканский квартирант?

– Черт возьми, ты попал в точку. Дело очень серьезное. Мне придется докладывать о нем в штаб-квартиру.

Адмирал снова чертыхнулся, поминая Джеба как нечистого. Но хорошо еще, что его занесло в Венесуэлу. Уго Чавес к этому моменту прервал все отношения со Штатами, объявил Буша террористом номер один. Назвал Владимира Путина и Михаила Калашникова своим лучшим друзьями.

Едва Школьник высказал свои мысли вслух, получил очередной удар.

– Джеб не просит помощи. У него двойное гражданство. В Чили визы ему не требовалось. По прибытии он получил разрешение на проживание в стране сроком на девяносто дней, предъявив не паспорт, но обратный билет. Моника Орсини в опасности и не может вернуться в Штаты, – сказал Абрамов.

– Мы не можем предоставить ей временное убежище в России. Тем более в Испании. Здесь ее как муху размажут по стеклу.