Виктор Доренко - Убить и спасти. Жизнь полна трупов

Грузовик скрылся из глаз пилотов. Следующее мгновение было самым ужасным в их жизни: проскочит грузовик мимо или ударит?

Корпус самолета чуть заметно дрогнул. Но машина продолжала разбег. Грузовик лишь слегка задел ее.

Парень на подножке пустил очередь из автомата. Поздно! Самолет уходил на скорости двести километров в час.

Разбег был предельно коротким. Не хватало буквально нескольких десятков метров. Командир уже в воображении видел, как машина заваливается в траву за взлетной полосой.

— Выпустить все закрылки! — приказал он. — Все! Полностью!

На последнем метре взлетной полосы машина медленно, плавно пошла в небо.

— А-а-а! — воздух внутри самолета сотрясли радостные крики.

— Командир, ты сделал невозможное! — на глазах у второго пилота стояли слезы. — Это фантастика!

Внизу мелькнули колючая проволока, окопы, крыши казарм. В бойнице наблюдательной вышки сверкали вспышки огня — кто-то в бессильной ярости поливал воздух из пулемета.

— Подожди, Юра, подождите, ребята, — нахмурившись, пробормотал командир экипажа. — Это еще не победа.

Словно подтверждая его слова, где-то в районе казарм заработали зенитные установки. Снаряды полосовали небо. В каком-нибудь десятке метров над самолетом с воем прошла ракета, мощный взрыв перепахал шоссе за аэродромом.

Самолет шел на высоте пятьдесят метров, воздушными потоками сгибая траву и срывая листья с деревьев.

— Серега, свяжись с Каиром, пусть обеспечат коридор и посадку, — приказал командир экипажа радисту.

— Тоти могут поднять истребитель с базы в Комоде, — сказал второй пилот.

— Да, — ответил командир. — Нам надо продержаться минут десять-пятнадцать, тогда мы выйдем за пределы зоны, которую они контролируют.

Самолет несся над самой землей, почти сливаясь со своей тенью. На свободных от травы участках взметались тучи песка и пыли. В любую минуту машина могла врезаться в сопки. Нервное напряжение участников побега достигло предела.

Из-за малой высоты локаторы не «видели» машину. Это давало шанс уйти незамеченными. Но из-за этого же, из-за небольшой высоты, нельзя было набрать скорость. Гигантская металлическая птица, грозя каждую секунду рухнуть от одного неосторожного маневра, пробиралась меж холмов со скоростью «кукурузника».

— Ильюшин, твои координаты? Ильюшин, твои координаты? — раздалось вдруг в наушниках на ломаном русском.

— Ага, сейчас. Мы уже к вам возвращаемся, — зло пробормотал штурман. — Готовьте водку и закусь.

Сбоку из-за горной гряды выскочил истребитель и тотчас пошел на сближение.

— Засекли все-таки, сволочи, — сказал командир. — Но еще не вечер.

Он повернул самолет в теснину меж горных отрогов, покрытых застывшей вулканической лавой. Пилот истребителя отреагировал мгновенно и зашел сзади для атаки.

Неповоротливый грузовик беззащитен перед боевой машиной. Это понимали все, даже Лиза. Неясно было лишь, почему пилот истребителя не воспользуется ракетной установкой.

Истребитель настиг «Ил», пытаясь прижать к земле. Командир «Ил-76» неожиданно поднял нос самолета, машина пошла вверх и ударила корпусом по днищу истребителя. Истребитель испуганно отвалил в сторону.

— Мужики, он же пустой, без боезапаса! — воскликнул второй пилот, показывая в его сторону.

— У них бардак почище, чем в России, — засмеялся бортинженер. — Его козьими орехами зарядили.

— Ильюшин, возвращайся на базу! — гремело в наушниках. — Возвращайся на базу.

Истребитель отстал. Некоторое время его не было видно.

— Что он задумал? — второй пилот беспокойно крутил головой направо и налево.

Внезапно истребитель выскочил из-под корпуса «Ил-76» и пошел вверх, пуская струю из сопла двигателя в нос грузовику. Командир «Ил-76» почувствовал, что самолет теряет управление. Корпус машины резко встряхивало, казалось, она вот-вот развалится.

Невероятным усилием командиру удалось выровнять машину. Самолет вновь пошел на снижение и летел теперь на высоте девятиэтажного дома, почти на уровне верхушек деревьев.

На полу под локтем командира «Ил-76» образовалась небольшая лужица. Голова кружилась, в глазах темнело.

— Командир, я должен взять управление на себя! — с тревогой в голосе сказал ему второй пилот.

— Нет, Юра. Я летаю на этой машине десять лет. Никто ее так не чувствует. Не бзди, Юра, я еще не кончился.

Ущелье сотрясалось от рева двигателей. Горные пастухи, выронив из рук суковатые палки, смотрели вслед самолетам, раскрыв рот. Дети падали на землю, закрывая головы ладошками.