Сергей Соболев - Последний бой

— Присаживайтесь, Мокрушин, — кивнул «свояк» на одно из трех расставленных возле офисного стола кресел. — Как самочувствие? Не слишком ли рано мы выписали вас из больницы?

— Я в полном порядке. — Рейндж, прислонив «палицу» к торцу стола, осторожно опустился в кресло. — Не соображу только, что это за новая фишка? Отпуск... пансионат... «невеста»... — Достав из кармана пачку сигарет и зажигалку, он пробормотал: — Ну погоди, рыжая бестия, ужо я тебе задам...

— Вы что-то сказали, подполковник?

— Нет... То есть да. Разрешите курить, Сергей Юрьевич?

— Добро, можете курить.

Рейндж сунул сигарету в уголок рта, прикурил. В неофициальной обстановке он был с Шуваловым на «ты». Но судя по тону, который сразу задал их разговору «свояк», речь сейчас будет идти о каких-то серьезных делах.

— Я пропустил что-то важное, командир? — окутав себя табачным дымом, поинтересовался он. — Когда такое было, чтобы меня, «элиту», опекала зеленоротая стажерша? Как все это прикажете понимать?

— Как форс-мажорную ситуацию, — устало помассировав виски, сказал Шувалов. — Измайлова, кстати, с Нового года не стажер, а полноценный агент. Мы из тактических соображений придержали соответствующий приказ... Нуда ладно, не о том сейчас речь.

— Что вообще стряслось? — подавшись вперед, спросил Мокрушин. — Объясните хотя бы в двух словах!

Полковник тоже выковырял из пачки сигарету, но, так и не прикурив ее, бросил, сломанную, в пепельницу.

— Сейчас разгорается крупный скандал вокруг «Рос-транснефти» и исчезновения некоторых связанных с этой беспрецедентной аферой личностей...

— Ну а мы тут при чем?

— Именно на нас сейчас пытаются перевести «стрелки» как на основных виновников случившегося, — после паузы сказал Шувалов. — Что творится в «верхах», Рейндж, ты себе даже не можешь представить. За дело взялись «инквизиторы». Вот Кондор тут едва не попал под раздачу, но его удалось «отмазать».

— Это в связи с «грозненским инцидентом»?

— Это лишь один эпизод, а сейчас наблюдается что-то вроде цепной реакции, носящей притом неуправляемый характер. Трясут не только нас, но и пару подразделений ФСБ, экономический главк МВД и еще кое-какие ведомства... Сейчас всю информацию по этой вскрывшейся афере «цензурят», но долго ли удастся держать в тайне ставшие известными факты, этого никто не знает.

Измайлова принесла поднос, поставила на стол вазочку с печеньем, расставила кружки и, уловив кивок со стороны начальника, уселась в свободное кресло.

— Большинство наших сотрудников сейчас находятся под жестким контролем, — поочередно обведя их взглядом, сказал Шувалов. — К вам, Владимир Алексеевич, внимание со стороны контролирующих организаций сейчас ослаблено — вот почему мы продержали вас лишнюю неделю в больнице. Далее вам полагается отпуск для полного выздоровления, и вы его получили.

— Премного благодарен, — хмыкнув, сказал Рейндж.

— К Анне пока не проявляют особого внимания, — пропустив его реплику мимо ушей, сказал полковник Шувалов, — поскольку Измайлова у нас по документам числится стажером (подписанный кем нужно приказ о зачислении имярек в штат «группы 4» лежит до поры в сейфе). Так вот: целеуказания я вам буду давать лично — здесь или на московской «явке», адрес которой знает Измайлова. Там же, в этом «адресе», хранится все необходимое для выполнения спецмероприятий. А если чего-то там недостает, дадите лично мне заявку, и я доставлю вам все, что требуется. Если за мной будет ходить «хвост», то я пришлю кого-нибудь для связи.

— Хорошенький отпуск вы мне сосватали, Сергей Юрьевич. — Рейндж, глянув на рыжую бестию, усмехнулся. — И даже «невесту» вот мне подыскали.

— Придется вам некоторое время вести двойную жизнь, — серьезным тоном сказал один из руководителей «четверки». — В маскировочных, так сказать, целях. Ну а теперь я вас поподробнее введу в курс дела и обрисую, что вам следует сделать на первых порах...

Бушмин по приказу «воеводы» вылетел в Париж уже в воскресенье. Подомацкий летел тем же рейсом, но в «экономклассе». Во время регистрации и посадки они старательно делали вид, что не знакомы друг с другом. Не разговаривали, не подходили близко, не обменивались на расстоянии многозначительными взглядами... Хотя, по правде говоря, особо маскироваться у них сейчас не было большой нужды. В зале прибытия аэропорта Орли Бушмина встречал Серж Поляков, гладкий, лощеный мужчина лет пятидесяти, с благородной проседью в висках. Внешний облик, привычка одеваться и присущие ему манеры выдавали в нем скорее старого — не по возрасту, естественно — европейца, нежели чистокровного русака. Но это и неудивительно: Сергей Николаевич проживал во Франции со второй половины восьмидесятых годов, обзавелся здесь же семьей, акклиматизировался и в целом удачно встроился в местное общество.