Владимир Мищенко - Возвращение в тайгу

– Девушка, а что за станцию только что проехали?

– Чернореченское.

– Чернореченское? Спасибо.

Шурик лежал в купе и глядел на меня осоловевшими глазами.

– Саш, Чернореченское проехали.

– Как Чернореченское?! Не врешь?

– Если стюардесса врет, то и я вру. Это она мне сказала.

– Екарный бабай. Видно не судьба. Поеду с тобой до Красноярска. Все, что происходит – к лучшему. Меня братва давно уже туда зовет.

Он достал сотовый телефон и набрал номер.

– Это Саша Невский. Тут такая тема: я еду в Красноярск к братве. Там тормознусь на пару деньков. Да. Пару вопросов перетрем. Матросу передай, чтоб без пантов все было. Понял? Валяй. Все путем, братан.– Это уже ко мне.– Гульнем с тобой еще немножко. Понравился ты мне: правильный мужик.

– Вот только у мужика башка болит.

– Поправим.

– Не. Я лучше таблеточку заглочу. – Ответил я и полез в чемодан за аптечкой. Нашел нурофен – остальное слишком слабо для меня.

– Я смотрю, аптечка у тебя, как у доктора какого. Дай-ка взгляну.

Александр потянулся к чемодану и вместе с мешочком аптечки случайно приподнял еще один.

– Тяжелый какой.– Удивился он.

Я обернулся, но было слишком поздно: он ощупывал содержимое второго мешка, из которого явно выступали характерные округлости.

– Да ты, братишка, с сюрпризом, как я посмотрю. Ты террорист, что ли?

– Да упаси тебя Господь. Да ни за что я не буду безвинных убивать.

– А-а, понял – это у тебя грузило на удочку.

– Увы, нет. Но ими, возможно, придется угостить кой кого.

– Круто. Особенно, если учесть, что ты едешь один. Или они уже там. В смысле, кореша твои.

– Увы, опять нет. Мои братишки там.– Сказал я и показал пальцем в сторону, откуда мы ехали.– Их достали, а меня не сумели. Теперь я еду долги отдавать.

– Месть – дело благородное.

– Я не мстить еду. Я хочу помочь проведению все расставить на свои места.

– А не боишься в одиночку-то?

– Когда год назад уходили оттуда – боялся. А сейчас я забыл, что такое страх смерти. Может, поэтому и выжил, а они нет.

– Испугались?

– Нет. Просто они не были готовы морально. Не ожидали ударов в спину. Им мешали их семьи.

– В спину? Как это?

– Одного раздавили фурой, второго – взяли количеством. Посадили на перышко.

– Так вы дорогу перешли братве?

– Да ну. Нет, конечно. Вояки. А они, к тому же, еще и летчики были. Жили в военном городке. Дороги не пересекались однозначно. Но со вторым дружком они наняли отморозков.

– Я давно говорю, что от беспредельщиков одни проблемы. Но как же в одиночку? Один в поле не воин.

– А я и не воин сейчас. Я перст судьбы.

– Хм. Мудрено. Да тебе видней. Уважаю. Этот кремень я в тебе с самого начала почувствовал. Стволы-то есть? Может, помочь чем?

– Нет, спасибо. Я дома запасся. Потом созвонился с друзьями в Москве. Они помогли. Сам кое-что умею. Не пропаду. А, если и пропаду, жалеть некому.

– Холостяк?

– Одинокий скорпион.

– Обычно говорят: одинокий волк.

– Волки иногда на луну воют, а я всегда ползаю тихо, но жалю больно.

– Ха, стратег.

– Просто опытный.

– Жаль, не в моих краях будешь: я бы помог.

– Нет, не в твоих. Ты раньше сойдешь.

– Но у меня и дальше друзья есть.

– Нет. Раньше в моем плане было слабое место – жизнь моих друзей. Теперь мой план идеален. Теперь моя задача: перед смертью набрать себе побольше попутчиков.

– Не думаешь вернуться?

– Шансов мало, но, даже, если вернусь оттуда, то буду искать тех, кто все это там организовал.

– Крутые задумки.

– А иногда иначе нельзя. Когда деньги решают все, то есть покупают депутатов, министров, правосудие, тут обязан появиться одиночка и наделать шороху, поднять шум на всю страну, и тогда всколыхнутся газеты, телевидение, и правительство будет вынуждено принимать меры. Этим они поднимают свой рейтинг и топят конкурентов. Поэтому моя вторая главная задача – это не погибнуть слишком быстро.

– Удачи тебе, братишка.

– Спасибо. Но это на потом. А сейчас нас ждут вон те шесть бутылок.

В Красноярске Саша Невский сошел, а я до самого Тайшета ехал один в купе. И дальше города сменяли деревни за окном, а в купе – одни пассажиры – других. Мои мысли вновь возвратились к тому, что я сам взвалил на себя. Но я не привык жалеть о том, что решил или сделал. В одну и ту же воду нельзя войти дважды. И вот мой поезд, наконец-то, остановился на нужной мне станции. Теплое, но не жаркое июльское солнце, освежающий ветерок. В такую погоду лежать бы где-нибудь на пляже у тихой речки, наслаждаясь видом мерно текущей воды и прекрасной женщины. Твоей женщины. Но… Я сдал свои вещи в камеру хранения, перекусил хорошенько в ресторане. Кто знает, когда я смогу еще раз также хорошо и вкусно поесть. Да и смогу ли вообще. У меня три варианта выхода из этой ситуации. Нет, чтобы сесть в поезд и уехать, об этом даже не может быть и мысли. Первый: победить и вернуться. Второй: не выиграть, но и не проиграть, погибнув там. Третий: проиграть, став еще одним зомби или каким-либо другим “подопытным кроликом“. Хотя на этот случай я подстраховался. Спасибо моим друзьям – медикам. Забрав багаж, я на такси выехал за город. Таксист немного удивился, когда я попросил его высадить меня посреди поля вместе с чемоданами. Но это его проблема. Свой путь я продумывал много раз и постарался его облегчить максимально. Разорвал картонную коробку и собрал складной велосипед. На специально переоборудованном багажнике закрепил чемодан, второй – пристегнув к нему лямки, надел на плечи по типу рюкзака. Велосипед в тайге – это металлическая лошадь. Мне было приятно ощущать какой я умничка и молодец, что додумался до такого способа передвижения. Мне только в трех местах пришлось спешиться, чтобы взойти на достаточно крутые подъемы. Больше десяти лет службы на Дальнем Востоке показали мне, что первозданной тайги, Тайги с большой буквы возле населенных пунктов давно уже нет на сотню километров, как минимум. И я, к сожалению, опять оказался прав. Вокруг была вторичная тайга, деревья которой годились лишь на огородку загона для скота. За Россию обидно, что живем, как свиньи, подъедающие корни кормящего дерева. Река, как обычно пишут в книгах, открылась неожиданно. Выкопав небольшую яму, уложил туда разобранный велосипед и запас еды в банках, на всякий случай. Надувная лодка стоит больших денег и занимает много места, поэтому я оборудовал и испробовал еще дома другие резиновые плотики, а, если точнее, резиновые камеры от бывшего моего автомобиля. Две, связанные между собой камеры, – мой плот, и по одной – на чемодан. И все это связано веревками в один караван. Как я уже сказал, система была не единожды апробирована еще дома. Выявленные недостатки устранены. Первые километры можно плыть и днем, но там, где можно нарваться на засаду – только ночью. Главное – не проскочить это место. Но даже и это не страшно: неделей больше, неделей меньше – ерунда. Я не зря потратил предшествующие месяцы, усердно изучая под руководством спецов топографию, рукопашный бой спецназа, подрывное дело и основы выживания в тайге. Разумеется, денег было потрачено, не меряно и водки было выпито немыслимо, так как многое за деньги не продается, но дарится даром, простите за тафталогию, друзьями. А стать другом за короткий срок лучше всего за одним столом в хорошей мужской компании. И не обязательно с Толстяком. Хотя “Толстяк“ тоже был – врач, если не от Бога, то от дьявола. Мой отпуск официально начинался с первого июля, поэтому все тренировки и занятия мне пришлось проводить после работы. Застолья, естественно, тоже после работы. Но все равно времени не хватало, поэтому через друга пришлось оформиться в больницу для лечения моего профессионального военного заболевания. Почти весь этот месяц я провел в Москве в тренировках и приобретении нужных запасов. Зато теперь я плыл по реке уверенный в себе, в правоте своего дела и, самое главное, укомплектованный почти по полной схеме. На одном из изгибов реки я решил сделать привал и провести рекогносцировку, проще говоря – разведку местности. Припрятав снаряжение, почти двое суток шел по тайге. Но, увы… Я ожидал наткнуться на болото, но… “Попытка не пытка“, так любил говорить товарищ Берия. Еще одна остановка. Переночевал. Пищу готовил на спиртовке армейского сухпайка, чтобы дым костра не привлек внимания людей. Я же помню, какие они охотники. Рассвело. Потихоньку рассеялся туман над рекой. Рваные белесые облака поднялись к кронам деревьев и там растаяли. Пели птицы. Очень хотелось искупаться, но “алягер ком алягер“ – на войне, как на войне. Грустно вздохнув об очередной безвозвратно упущенной возможности, я углубился в тайгу. Наконец-то я добрался до первозданной нетронутой непролазной тайги. Если бы не мой тесак с двадцатисантиметровым лезвием, я бы не прошел и ста метров. А так я углубился метров на пятьсот. В конце – концов, весь “в мыле“, утомленный, сел на свалившееся от старости дерево.