Леонид Влодавец: Таран

— Сеня! — приказал Таран. — Выходи и топай туда же, к мужикам! И к Милке близко не подходи, понял?

— Нужна она мне… — проворчал Сеня. Но из кабины вылез.

— Порядок — прежде всего! — кивнул «дядя Вова». — Топай, куда сказали, и не выступай!

После того как Сеня с руками на затылке встал рядом с встречающими, Таран сдвинул вперед водительское кресло и пригласил:

— Выходи, хрестный.

«Дядя Вова», кряхтя и придерживая раненую руку, выбрался из машины, а затем неторопливо пошел в сторону своих соратников. Затем из машины выбрался Юрка со «стечкиным».

— Не бойтесь, мальчики! — бодреньким тоном объяснил «дядя Вова» своим корефанам. — Это они все изнервничались, поэтому такие недоверчивые. А вообще-то я с ними уже столковался помаленьку. Нам всем, как видите, пора умыться, побриться, одежку поменять, покушать перед дальней дорожкой… Спрячьте пушки, Юра с Милой, все нормально.

— Они хоть не ширнутые, хозяин? — спросил один из «здешних» парней. — Дикие какие-то…

Юрка, наверное, смотрелся еще более мутным, чем Милка, учитывая боевую фингальную раскраску рожи, мокрый камуфляж, на котором при свете утреннего солнышка отчетливо маячили размытые водой кровяные пятна — случаев изгваздаться ночью было предостаточно. Да и взгляд у него был как у затравленного хорька: дескать, только троньте, всех пошмаляю!

— Хрестный, — вдруг произнес Сеня в явном волнении. — Мне было сказано вас сюда отвезти, уехать и забыть. На хрена мне здесь торчать?

— Это уж не у меня спрашивать надо… — пробормотал «дядя Вова». Он все гадал, что у Юрки на душе. Ведь этот пацан сейчас как взведенная пружинка. Стоит ему, гаденышу, чуть-чуть заподозрить что-то, увидеть подвох — и все. Постреляет всех четверых тут же.

— Идите во двор! — сказал Юрка сипло-сорванным баском. — Все! Там поговорим, кому куда ехать.

Зачем ему это понадобилось? Он сам не мог объяснить… Но «дядя Вова» просиял, почуял в этом добрый знак.

— Пошли не спеша, — подбодрил он корефанов. — Говорить так говорить…

Черт его знает, что там могло дальше произойти. Может быть, действительно, «дяде Вове» удалось бы заболтать Юрку, который к тому же ощутил сильную усталость. Покормили бы его жареной картошкой с тушенкой, налили бы сто грамм — он бы без всякого снотворного разморился и заснул бы. Правда, уже навряд ли проснулся бы. В общем, при всей своей рискованности план у «дяди Вовы» был вполне реалистичный.

Но ошибаются даже боги. «Дядя Вова» предвидел, что Милка вот-вот заснет, впав в свой постнаркотический депресняк. Однако думал, будто это произойдет уже там, в избе, за столом, например.

А это произошло гораздо раньше, как раз в тот момент, когда Милка двинулась было за конвоируемой четверкой к забору. Сделала пару шагов и вдруг пошатнулась. Колени подогнулись, пальцы разжались, пистолеты выпали, и Милка рухнула наземь. Так, будто ее пуля поразила. Таран, например, так и подумал, хотя никакого выстрела не услышал.

Хотя никто толком ничего не понял, один из парней, встречавших «дядю Вову», резко нырнул вниз и цапнул один из пистолетов. Привскочил на колено и вскинул оружие на Юрку.

— Не трожь! — успел заорать «дядя Вова», но было уже поздно. То, чего он больше всего опасался, случилось. Таран отреагировал мгновенно. Все, что еще находилось в магазине «стечкина», за несколько секунд вылетело через ствол.

Тот, кто ухватил Милкин пистолет, не успев нажать спуск, отлетел к забору с двумя дырами во лбу и выломанным затылком. Сеня, который вообще-то и рыпаться не собирался, получил пулю в спину, под лопатку, и ничком повалился поперек Милки. Второй «здешний», завизжав от испуга, шарахнулся в сторону, но тоже попал под пулю. Он сделал несколько шагов, судорожно вцепился в штакетины забора, но потом разжал пальцы, сполз на бок и, скорчившись, остался лежать мордой в крапиве. Наконец, «дядя Вова», хрипя, осел у калитки с простреленным животом.

— Коз-злы… — шипел он. — Коз-злы…

Таран вынул из пистолета расстрелянный до железки магазин и вставил тот, где еще оставалось шесть патронов. Спокойно так, по-деловому, без дрожи в руках. Потом не торопясь подошел к «дяде Вове» и навел ствол с глушителем на его седую башку.

— Сынок, — пробормотал тот, кривясь от невыносимой боли, — погоди чуть-чуть! Я сказать тебе должен! Обязательно!

— Что еще соврешь, гад? — ледяным голосом произнес Юрка. — Чем еще купить захочешь?

— На этот раз — ничего такого… — прохрипел «дядя Вова». — Тут, в избе, в подвале, деньжата лежат. За ними и ехали сюда. Под бочкой с огурцами — чемодан. Заначка была моя… Как Бог свят — поделиться с тобой хотел. Думал, за сына ты мне будешь… А сейчас, когда смерть пришла, все отдаю… Там, — он показал пальцем и землю, — не пригодятся… Ну, все!