Леонид Влодавец - Таран

Вася задействовал практически все кадры своей конторы. В «Атлете» пошуровали, на «Тайване» опросили «от и до» всю бригаду. Моргуна потрясли насчет всех возможных баб, у которых мог в принципе перекантоваться Седой. Времени угробили на это уйму. Но тут пришло известие от «дяди Вовы», который передал, что насчет Седого у него теперь нет сомнений. В развалинах сгоревшей фермы отыскался обугленный скелет с расплавленным перстнем и закопченными часами «Ролекс» на левой руке. Среди всех участников побоища, остававшихся гореть на ферме, «Ролекс» и перстень на левой руке были только у Седого.

Самолет высказал все, что он об этом думает, матом, но, разумеется, про себя. Хотя, конечно, испытал некое облегчение от того, что теперь можно целиком и полностью сосредоточиться на поисках Тарана.

Господин Летунов был поначалу убежден, что отловить Юрку будет достаточно просто. Список адресов Тарановых приятелей, который он получил от «дяди Вовы», был не очень большой. Правда, могли выплыть какие-то неучтенные, но Вася полагал, что, пройдясь по этим, уже известным, его ребята так или иначе доберутся и до всех остальных. Для начала, правда, решили проверить, нет ли Тарана дома. В конце концов, пацан мог и не догадаться о том, насколько серьезно за него возьмутся.

Дома Тарана, конечно, не оказалось. Васины братки скромно позвонили в дверь, и им открыла очень пьяная мамаша, которой они представились Юриными друзьями по спорту. Был еще и папаша, но тот вообще лыка не вязал. Из того, что сообщила заплетающимся языком мамаша, братки поняли только одно — Юры дома нет уже несколько дней. Правда, родительница толком не помнила, сколько именно — три дня или четыре.

Другие посланцы навестили во дворах Лаптя, Чубика, Пыню, Хныча и прочую мелкоту. Детишки жутко перессали от такого внимания, но клялись и божились, что Тарана несколько дней не видали. Наконец, уже под вечер добрались до Витьки Полянина. Того самого, что жил напротив Надькиного подъезда. Таран почти угадал: Витька действительно видел, как он садился в «Волгу», но не в первый раз, а во второй. То есть тогда, когда они уезжали вместе с Веретенниковой. Тогда, как известно, кейса при нем уже не было.

Витьку братва отловила после дискотеки. С ним говорили культурно, и даже дожидавшиеся Полянина дружки — они, хоть и было их человек пятнадцать, чувствовали большую неуверенность перед шестью крутыми — были обрадованы этим вежливым обхождением. Полянину «конфиденциально» сообщили, что Тарана менты ищут за убийство, а потому им, верным корешам Юрика, надо четко знать, где можно его отыскать, чтоб оказать посильную помощь. Хотя, наверное, Витек немного сомневался, что Таран завел такие серьезные знакомства, но решил, что особой беды не будет, если он им скажет правду. То есть о том, что Юрка с Веретенниковой куда-то уехали на серой «Волге». Тогда братки осведомились, не видел ли он у Юрки кейса в руках. Полянин охотно сказал, что никакого кейса не видел, а Надька несла в руках спортивную сумку, в которую кейс явно не влезет. На всякий случай братки записали у него адрес Веретенниковой и расспросили, кем она доводится Юрке. Полянин сказал, что вообще-то Таран всю жизнь ходил с Дашей, и какие у него дела с Веретенниковой — он не в курсе. Хотя по причине отпуска Надькиных родителей и свободной хаты дела могут зайти далеко.

Когда Самолету об этом доложили, он, недолго думая, повелел аккуратно заскочить в эту самую пустую хату, ибо он подумал, будто кейс там лежит и его, Васю, дожидается. Братки тихо и без взлома проникли в помещение, очень осторожно его обшмонали, но нашли только записку, наскоро сочиненную Надькой по совету Тарана: «Мамочка! Мы с Юрой Тараном уехали в Сочи. Целую, Надя».

После того как мальчики, выполнившие сию тонкую работу, привезли Самолету это неутешительное сообщение, Вася был готов сразу застрелиться. Он мыслил логически: если у этого парнишки появились деньги на поездку в Сочи, да еще не в одиночку, а с девкой, то они могли появиться только после продажи чемодана с компроматом. То есть «утром деньги — вечером стулья».

Вася хотел тут же позвонить «дяде Вове», но вовремя сообразил, куда его с этим звонком пошлют — было два часа ночи. Однако в ночь с четверга на пятницу ему все равно поспать не удалось.

Именно в два часа ночи Самолету, который совсем упал духом, позвонил Костыль, переживавший свою собственную личную драму в связи с безвременной и непонятной кончиной Жоры Калмыка, нырнувшего с моста вместе с тачкой.