Евгений Сухов - Связной

— Так что вы хотели сообщить?

— Ну так вот, когда я в очередной раз обход совершал, уже за полночь было, в небе самолет увидел.

— Что за самолет?

— «Ли-2».

— Откуда такая уверенность? — засомневался Тимофей.

— А как тут не узнать? — искренне удивился обходчик. — Я его по звуку среди тысяч других узнаю! На фронте я целый год механиком на аэродроме работал. Потом пришлось уйти, контузию тяжелую получил, до сих пор не могу восстановиться. Вот пришлось обходчиком устроиться. Спасибо, что взяли, не отказали… «Ли-2» даже гудит как-то по-особенному, басовито что ли, мы его на аэродроме «Дугласом» называли.

— Хорошо, — кивнул старший лейтенант. — Что там дальше было?

— Присмотрелся я к самолету, а на крыльях никаких опознавательных знаков: не то наш, не то немецкий, не то еще какой… поди разбери! Я еще тогда подумал, если самолет немецкий, чего он тогда не бомбит? А он вдруг снизился над самым лесом и стал как-то непонятно кружить.

— И что вы думаете по этому поводу?

— Это ведь военно-транспортный самолет, а не истребитель какой-нибудь. На нем ведь десант сбрасывают! Вот он за лесок улетел и кого-то там сбросил. Только я уже не рассмотрел, далековато было.

— А еще что-нибудь подозрительное обнаружили?

— Кажись, ничего более. Я потом еще раза три на обход выходил, время-то тревожное, но ничего такого не заприметил.

— Спасибо за бдительность, Тихон Валентинович, — поднялся старший лейтенант. Когда гость ушел, он позвонил в оперативную часть: — В городе два диверсанта, сколько у нас бойцов сейчас свободно?

— Семнадцать человек, — уверенно ответил дежурный. — Прибыли на комплектование.

— Хорошо, больше не нужно, пусть подойдут в Красный уголок, я сейчас спущусь.

Еще через несколько минут в небольшой комнате, используемой под Красный уголок, собралось пятнадцать красноармейцев. Его встретили внимательные понимающие взгляды.

— Разбиться на три группы по пять человек. Старшими назначаются сержанты Анисимов, Круглов и Муртазин. Ищем двух сержантов-красноармейцев. Один — высокий брюнет, стриженный очень коротко, другой — поменьше ростом, белобрысый. По предварительным данным, немецкие диверсанты. Проявляйте бдительность и будьте начеку, враг вооружен и может выкинуть все, что угодно. Первая группа возьмет площадь и прилегающие улицы. Вторая — выезд из города. Третья — цементный завод с улицами, а я с остальными бойцами, как комендантский патруль, посмотрю в центре. Ну, чего сидим? Выполнять! — прикрикнул старший лейтенант.

В сопровождении двух красноармейцев Романцев шел по центральной улице, цепляя строгим взглядом каждую военную форму, оказывавшуюся в пределах видимости.

Первых трех красноармейцев они увидели около пивного павильона с кружками в руках. Прибыли явно с фронта, что было видно по их усталым осунувшимся лицам. Самый рослый из них, стоявший в центре, был гладко выбрит, а вот на щеках остальных отчетливо просматривалась трехдневная щетина. Выбравшись из-под опеки командиров в местечко, где не свистят пули и не разрываются снаряды, они чувствовали себя в относительной безопасности, посматривая на мужиков в гражданской одежде с откровенной неприязнью. На лицах так и было написано: почему мы воюем, жизни кладем, а ты за бабий подол прячешься?

Не отставляя в сторону кружки с пивом, они проводили хмурыми взглядами комендантский патруль, прекрасно осознавая, что дальше фронта их все равно не отправят. Старший лейтенант невольно отвел взгляд, встретившись с их сумрачными глазами. У парней всего-то пару дней, чтобы дождаться нового назначения, а дальше — опять передовая. Красноармейцы, закаленные боями, даже на комендантский патруль смотрят как на манекены с винтовками, годные только для того, чтобы стоять в карауле у административных зданий. И потому проверка документов не вызовет у них ничего, кроме кривых улыбок и ядовитого скепсиса. Он и сам был таковым всего-то полгода назад, пока не определили в военную контрразведку.

Уважительно козырнув, Романцев прошел мимо: пусть бойцы отдыхают. Заслужили!

Свернув на улицу Луговую, небольшую, как выдернутый из туловища аппендикс, упиравшуюся в железнодорожное полотно, старший лейтенант вдруг увидел молодых красноармейцев, стоявших у серого, промытого непогодой деревянного заборчика, и о чем-то между собой разговаривающих. Романцев даже не успел рассмотреть их лица, но каким-то чутьем вдруг сразу сообразил, что это именно те, кого они ищут.