Леонид Влодавец - Афганский кегельбан

Надо сказать, что трофейный «джикей», несмотря на то что рот ему не заклеивали, вел себя очень тихо, не орал, не выражался ни на каком языке и даже не требовал адвоката. Наверно, все же понимал, что сцапавшие его ребята вряд ли готовы обращаться с ним так, как подобает обращаться с бандитом из цивилизованной страны. Тем более что вертолет захватила весьма странная интернациональная компания, в которой три араба (один из которых, возможно, «арап» в чисто российском значении этого слова!), один щирый пуштун, один замоскаленный хохол, а остальные граждане настолько не осведомлены о своей национальности, что предпочитают считать себя русскими. Чего от таких ожидать, гражданин «джикей» не знал, и в этом смысле ему было гораздо фиговей, чем экс-обер-лейтенанту бывшей гэдээровской фольксармее Карлу Бунке, которого в прошлом году на Кавказе сцапали. Карлуша, попавшись «мамонтам», вообще-то, никаких иллюзий насчет жизни не питал и полагал, что ему светит, как минимум, гуманная пуля в затылок, а как максимум — гноение в яме с постепенным отрезанием пальцев, ушей и других полезных частей тела. Поэтому, когда его расковали, посадили за стол, стали угощать шашлыками и поить просяным араком 80-градусной крепости, это был для экс-геноссе приятный сюрприз.

Насчет того, какие приятные сюрпризы ждут «джикея», Таран мог только догадываться. Тем более что он, как и его покойные коллеги, вряд ли действовал тут по поручению правительства США. А следовательно, не мог рассчитывать ни на какую государственную помощь и поддержку. Тем более что он, несмотря на европеоидную внешность, мог оказаться даже не американским или европейским гражданином, а хрен знает каким, может, даже российским или вовсе лицом без гражданства. Ясно, что этот тип мог даже русский язык знать, но, конечно, нипочем не сознался бы в этом, ибо обращение по-русски к тем, кто его сцапал, навряд ли сильно улучшило бы отношение к этому товарищу. Скорее наоборот, это резко увеличило бы его шансы получить по мордасам.

— Н-да, — критически оглядев тех, кто ходил на захват Сорокина, заметил Болт, — мы, вятские — ребята хватские, четверо одного не боимся. Классно он вас отоварил, ничего не скажешь! Хотя по внешности, гражданин Еремин, товарищ постарше вас будет.

— Мастерство не пропьешь, — вздохнул Механик, почесывая солидную шишку на затылке, которую набил, треснувшись головой о стену. — А товарищ, видать, этому мастерству хорошо учился.

Таран ничего не сказал, потому как правый глаз у него заметно сузился, а вся область вокруг него обещала вскорости густо посинеть. Давненько ему, года три уже, таких капитальных фингалов не ставили. Кроме того, еще и на скуле ссадина имелась и сочилась кровью. Фиг ее знает, откуда взялась?

Конечно, Доврон выглядел похуже. Нос у него, правда, уже не кровоточил, зато распухал и синел прямо на глазах. И скулы ободраны были, и щека — в общем, не позавидуешь парню.

Но все это были цветочки по сравнению с Богданом. У него даже внешне форма лица малость изменилась, похоже, оператору требовалось вмешательство челюстно-лицевого хирурга.

— Ничего, — подбодрил его Болт. — До пятой свадьбы заживет.

— Спасибо, — прокряхтел Богдан, — я покамест только третий раз женат.

— Тем более. Ты, Латифьгч, тоже не кручинься, по-моему, нос тебе не поломали. В худшем случае будет благородная римская горбинка. Может, даже за итальянца со временем принимать будут. У вас, кстати, отставной падишах в Италии живет. Может пригодиться.

— Я за другое переживаю, — буркнул Доврон. — Там, у Мирджана в доме, Шафиха меня видела, тетка ее Шайстагый, еще бабы из нашего кишлака. Могут талибам сказать, сдуру, конечно…

— Навряд ли, — успокоил Абу Рустем. — Сообразят небось, что если те пойдут твоему отцу мстить, то весь кишлак раскурочат. А потом, я думаю, в ближайшие дни талибам уже не до вас с отцом будет. И Гуль-Ахмад навряд ли в разборку втянется. Ему после нас надо свою пещеру в порядок приводить. Что с возу упало, то пропало…

Таран еще раз подумал, что товарищ Абу Рустем, несмотря на вполне арабскую внешность и типично шейховские манеры поведения, явно человек свой. Слишком уж хорошо русские пословицы знает.

Пошевелился закутанный в кошму Сорокин, и Болт озабоченно полез во внутренний карман куртки.

— Надо его усыпить поскорее. Говорят, этот тип не то гипнозом, не то еще какими-то фокусами пользуется. Безо всякого ГВЭПа.

— Может, лучше пристрелить для спокойствия? — предложил Механик. — И фраерка этого заокеанского заодно… Меньше народа — больше кислорода…