Леонид Влодавец - Афганский кегельбан

— Якорь за борт! — велел Болт, который на сей раз понял Механика с полуслова.

Сцепка из двух лодок остановилась. Якорь держал ее довольно надежно. Механик тем временем вытащил из рюкзака Валета гидрокостюм, а из Ваниного — дыхательный аппарат. Точь-в-точь такой же, в каком Юрке доводилось в прошлом году по затопленным штольням плавать.

— Осторожней там, — заботливо напутствовал Болт Еремина, в то время как последний, надев на морду маску и взяв в рот загубник, делал пробные вдохи-выдохи.

Механик только промычал что-то, зажег лампочку, пристегнутую к макушке резиновым хлястиком, и погрузился в воду.

— А он не зря полез? — засомневался Богдан. — Неужели кто-то будет мины в воду ставить? Навряд ли кто-то додумался Гуль-Ахмаду морские донные предложить? В горно-пустынную местность… И потом, если б даже мины на дне стояли, то они как раз для пешеходов опасны, а не для лодок. Мы бы над ними просто проплыли, и все.

— Насчет морских мин, пожалуй, ты прав, товарищ оператор, — почти неотрывно следя за световым пятном на воде, обозначающим местопребывание Механика, произнес Болт. — А вот насчет остального — не очень.

— Почему?

— Потому что они перемет под водой могут поставить, — ответил за Болта Таран, припомнив свои прошлогодние приключения.

Видимо, это даже для Болта оказалось неожиданным.

— Какой перемет? Здесь вроде рыбаков маловато…

— Приехать могли откуда-нибудь, — хмыкнул Юрка. — И научить.

Световое пятно между тем медленно перемещалось от стенки до стенки. Сначало в одну сторону, потом в другую, но с каждым разом все дальше отплывая от лодок. Когда Механик удалился метров на пятьдесят, он встал в воде во весь рост, поднял руки и, повернувшись лицом к лодкам, сделал ладонями водительский жест: «Давай ближе ко мне!» Якорь подняли, и лодки подошли к Еремину вплотную, после чего опять опустили камень за борт.

— Пока все чисто, — сказал Механик, вынув изо рта загубник и подняв маску на лоб. — Водичка, кстати, довольно прозрачная, не зря эти маздуры ил черпали. Я так полагаю, что они и досюда доходили. Поэтому самое опасное будет там, где ил останется.

— Тут юноша о каких-то переметах говорил, — заметил Болт. — Ты в курсе, как они устроены?

— Юноша знает, о чем говорит, — хмыкнул Механик. — Только здесь, поди-ка, немного по-другому это сделают. Я так полагаю, что леску поперек кяриза протянут, один конец к нагелю, другой — к мине, причем мину могут и в стену вмуровать, и даже прямо над головой. А от лески сделают отводки с крючками, только не вниз, как на обычном перемете, а вверх, для чего насадят на них пробки или даже поплавки настоящие. Под поверхностью воды при такой освещенности их фиг издалека увидишь, а когда зацепишься лодкой — мало не покажется.

— Неужели они эту свою систему на надувные лодки рассчитывали? — недоверчиво произнес Богдан.

— А ты думаешь, они с той пещеры пешком по воде брели, ревматизм наживали? — усмехнулся Механик. — Они знаешь, какие плотики из бурдюков делают? Амударью переплыть можно!

— У-у! — протянул Богдан. — Где та Амударья? Отсюда три лаптя по карте!

— Тем не менее эту технологию и тут знают, — убежденно сказал Механик, глянув на Доврона.

— Я не знаю, честно! — поспешно ответил тот.

— Это неважно, — отмахнулся Болт. — Ты лучше прикинь примерно, сколько нам еще в этой канализации ошиваться?

— Ровно столько, чтоб потом не быть всю жизнь покойником, — витиевато объявил Мех.

— Есть пульс! Есть! — воскликнула Лариса Григорьевна. — Кажется, оживает…

— Ну-ну, — погладил бороду Баринов. — Сколько времени натюкало?

— Около четырех минут. Точно не засекала…

— На уровне прежних сбросов. Значит, по идее, через полчаса все должно восстановиться до нормы. А может, она опять шутки шутит? Проимитирует кому, как в прошлом году, а потом возьмет да и смоется…

— Но Аня утверждала, что ее контрсуггестивную программу обойти никак нельзя. Никогда!

— «Никогда не говори „никогда“!» — назидательно подняв вверх указательный палец, произнес Сергей Сергеевич. — Все, что человеком создано, может быть человеком и разрушено. Тем более что Аня Петерсон — всего лишь талантливая, даже, может быть, выдающаяся программистка, а Полина — феномен, существо невероятное и непредсказуемое. Всех ее возможностей мы не знаем, но и то, что только что видели, — это чуду подобно. То, что она с Тараном летом связывалась даже на большем расстоянии, это все-таки объяснимо. Она его хорошо знает, была с ним близка буквально накануне отъезда, наконец, мы сразу могли задать точное направление вектора. А тут совершенно незнакомый человек, ничего, кроме фото, да и то пятилетней давности и не лучшего качества, — а достала! Причем ведь вначале мы круговой поиск вели, что называется, «от тайги до Британских морей»… Немудрено, что она так быстро выдохлась!