Давид Робитов: Монах-император

Багрянородный вернулся в столицу весь в страданиях и мучениях от постигшего его недуга. Тайное стало явным. Константин торопился дать последние наставления. Уже находясь в постели, он поочередно вызывал к себе на беседу своих родных, друзей, военных начальников и чиновных бюрократов.

Находясь уже при смерти, Константин вызвал к себе для последних наставлений сына Романа. В это же время, за дверями его опочивальни члены синклита ожидали его последнего волеизъявления. Возле окна стоял патриарх, неотлучно находящийся возле севаста. Он ободряюще кивнул Роману. Тот подошел и склонился к голове Константина. Базилевс был бледен и тяжело дышал. Его лоб покрывала испарина.

– Я пришел, отец! – Произнес Роман негромко, и Константин открыл глаза.

– Сын мой! Вскоре я тебя покину, – прерывистым, но ясным голосом заговорил он.

– Но отец! Не говори так! Мы найдем лучших лекарей и магов. Мы вылечим тебя.

– Не перебивай! У меня есть внук, твой сын. Значит, династия уже не прервется. Я ухожу со спокойной душой. А теперь слушай и запоминай! – Константин собрался с силами. – Я оставляю тебе в наследство сильную державу. Все неудачи Василия, твоего прадеда отомщены. Перед тобой расчищена дорога к Тарсу, Антиохии, Кипру и Иевусу, городу Иерусалиму. Как использовать силу окружающих народов во благо империи, мною написан трактат. Внимательно изучи его и следуй моим рекомендациям. Теперь о самом болезненном. – Константин перевел дух. – Как отцу, мне больно решать судьбу моих дочерей. Но ради спокойствия державы это придется сделать. Это последний урок, который я должен буду преподать тебе.

Если ты хочешь управлять страной единолично, то должен будешь удалить их из столицы. Иначе очень скоро ты станешь зависим от них. Пусть их судьбой распорядится глава синклита, паракимомен. Но помни: они не должны быть выданы замуж за архонтов ближнего круга. Иначе мой внук может остаться без престола.

Константин перевел дух

– О военных говорить не буду. Вся «голубая кость» и так вьется возле тебя и Феофано. Грубая и шумная солдатня. Не знаю даже, кого они больше любят тебя или твою жену?

Роман задумался, припоминая совместные походы в театры, а затем шумные попойки в неформальной обстановке у Льва Фоки. Анастасия держалась в этой среде, как рыба в воде. Поддаваясь на уговоры, показывала мимические сценки, высмеивающие бюрократов, чем приводила собравшихся вояк в полный восторг.

– Ну, ну, полноте, – продолжал Константин. Роман вздрогнул и очнулся от воспоминаний.

– Каждый государь должен иметь преданного помощника – первого из бюрократов, по сути, главу правительства. Советчика и хорошего управляющего. Василий Ноф человек из Семьи. Он был хорошим паракимоменом для меня, когда Елена, твоя мать и его сестра была моей супругой. Но для тебя этот тандем слишком силен. Василий всегда будет держать сторону севасты. Они не позволят тебе удалить из столицы ее дочерей. И ты не сможешь принимать самостоятельных решений.

Поэтому я тебе вырастил другого паракимомена. Из семьи иудеев принявших крещение. Я говорю об Иосифе Вринге. Под моим наблюдением он прошел все ступени от мелкого чиновника до патрикия и командующего флотом. Иосиф показал себя в государственном служении человеком рассудительным и благочестивым. Обе партии, и «зеленые» и «голубые» поддержат его кандидатуру. Как евнух он не сможет претендовать на трон. Но будет заботиться о твоей безопасности, как человек, зависящий от тебя своим положением. И как человек со стороны будет непредвзят в своих советах. Что скажешь, сын?

– Я мало с ним общался, отец, – ответил Роман. Он мало задумывался о том, что будет.

– Поверь моему опыту, сын. Я поручил ему важнейшую функцию в правительстве. Возвысил его до друнгария флота. Ты же, после моей смерти, возвысь его до паракимомена. На первых порах, из благодарности, он будет служить тебе преданно и за совесть. Дальше все зависит от тебя. Либо ты им будешь управлять, либо он тобой. Принимать решения самому – это единственная свобода, которая есть у государя. Используй ее.

– Хорошо, я все сделаю, как ты велишь отец, – заверил Константина Роман.

– В приемной, собраны члены синклита, ожидающие оглашения моего последнего волеизъявления. Там находится и патрикий Вринга. Пошли палатина за ним.

Роман распорядился. Через некоторое время в палату Константина вошел Иосиф. По знаку базилевса он приблизился к ложу и стал на колени у его ног.