Александр Ушаков - Цветы лотоса в грязном пруду

Но… уже не обогатят…

А может, и он сейчас в Нью-Йорке? И из зала наблюдает за баталиями претендентов?

Хотя нет, вряд ли! Ведь если бы так никем и не побежденный чемпион мира появился в зале, где сражались сейчас Каспаров с Анандом, в прессе, да и не только в ней, началась бы самая настоящая истерика.

Да и не любит он общество. Настоящий затворник.

Впрочем, таким и должен быть настоящий мастер своего дела. Шахматы, как и любое настоящее дело, не прощают раздвоенности…

Неожиданно раздался звонок в дверь, и никого не ждавший Ямаока бросил взгляд на часы. Половина десятого…

– Не ожидал? – усмехнулся Симодзава, а это был он, входя в квартиру.

– Да нет, признаться! – развел руками Ямаока. – Проходи Кихэйдзи! Чай, кофе, пиво?

– Чай! Время у нас еще есть!

– Для чего это? – подозрительно взглянул на приятеля Ямаока, уже догадавшийся о том, что вечер за шахматами так и останется мечтой.

– Для того, Каматаро, – пояснил помощник, – чтобы через час быть на улице Марануоти! Двадцать минут назад мне звонил “Пион” и сообщил, что именно на эту улицу приедет курьер с Хоккайдо. Что он привезет, он не знает. Но предупредил, что этой акции придается важное значение! Группа захвата будет там через десять минут. Кто знает, может, и она пригодится!

– Ладно, – кивнул Ямаока, разливая чай, – по-смотрим!

– Разбираешь? – подходя к шахматам и взглянув на позицию, спросил Симодзава.

– Хотел разобрать! – усмехнулся Ямаока. – Но вы, уважаемый господин помощник, с вашими “Пионами” сделаете все возможное и невозможное, дабы только лишить измученного начальника такой маленькой радости!

– И как тебе? – бегло просматривая комментарий, спросил Симодзава, который и сам бы с удовольствием посидел часик другой за доской.

– Не знаю, – пожал плечами Ямаока. – Какое-то двойственное впечатление!

– Ты знаешь, у меня тоже! – воскликнул Симодзава. – Как будто это не тот Каспаров!

– А может, все дело в сопернике? – Указывая рукой на кресло, взглянул на него Ямаока. – Ты же знаешь старую поговорку, гласящую, что любой мастер играет так, как это позволяет ему противник…

– Ты хочешь сказать, что Ананд сильнее Карпова?

– Не в этом дело, Кихэйдзи…

– А в чем же?

– Во времени! Я уверен, что даже такие гиганты, как Каспаров и Карпов принадлежат своему времени. Конечно, все они остаются в истории шахмат и даже вписываются в их историю золотыми буквами, но принадлежат только разному по длительности отрезку времени… К тому же, насколько мне известно, Каспаров последнее время, не встречая, видимо, достойных противников, несколько отошел от шахмат, полагая, что достаточно и того, что у него есть…

– Мне тоже так кажется, – допил свой чай Симодзава и взглянул на Ямаоку. – Пора, Каматаро!

– Да, – поднялся тот из-за стола, – едем!

На улице Марануоти Ямаоку с помощником ждала не только группа захвата, но и технические эксперты. На этот раз электронщики.

Ямаоке не очень-то хотелось ломиться в закрытую дверь. В данном случае он предпочел бы действовать совсем по-другому. Дать фигурантам встретиться и потом установить за каждым из них слежку. Но сделать это сейчас он не мог. Слишком рискованно. Ведь никто не знал, какие инструкции у этого курьера.

Хорошо, если он поедет к себе на Хоккайдо! А если нет? А если его еще к тому же прикрывают, как это бывало в подобных случаях не раз. Что тогда? Побоище, которое еще неизвестно чем кончится, или исчезновение курьера? Да и где гарантии, что этот Асио заговорит? Особенно если он работал на Инагаки или Кумэду. В конце концов, тюрьма не самый худший выход для таких людей, ибо и там они будут жить припеваючи благодаря заботам все тех же оябунов. А раскрой Асио только рот, и ему не поможет уже ничто. Если только пожизненное заключение в одиночной камере, которой ему никто никогда не даст…

Нет, в любом случае надо идти на контакт с обоими фигурантами. А потом действовать по обстоятельствам…

Ровно в половине одиннадцатого в известную квартиру проследовал невысокий мужчина с черным “дипломатом” в руке, и сразу же на ее окна был наведен лазерный луч специального подслушивающего прибора.

Ямаока никогда не разбирался в технике, и его по-настоящему изумляли те достижения человеческого ума, которыми он пользовался почти каждый день в своей работе.

Подумать только! По создаваемой звуком голоса вибрации стекла, а в природе было возможно, оказывается, и такое, они могли преспокойно слушать беседу находящихся за этими стеклами людей. И даже с помощью еще какой-то заумной приставки видеть их изображение!