Сергей Майдуков - Смертельный вояж

Умар направил ствол в бегущего, приготовился нажать спусковой крючок… и его согнутый палец на мгновение застыл. Умар узнал в нем мотоциклиста, который прикончил Фахдави и Халида и освободил Риту. Бесстрашный гяур! Настоящий воин, хотя и принял на поле битвы не ту сторону.

Секундная задержка сыграла с Умаром скверную шутку. За это время Глеб успел не только приблизиться на расстояние прыжка, но и, словно оттолкнувшись от трамплина, взмыть в воздух. Выпущенные из «калаша» пули, предназначавшиеся для его груди, попали значительно ниже. Одна раздробила тазобедренный сустав, другая разорвала бедренную артерию, три другие перебили кости ног, в том числе коленную чашечку. Но ни одна из них не уложила смельчака на месте, а значит, не остановила.

Обрушившись на Умара всем своим весом, Глеб вцепился ему в глотку мертвой хваткой и стал душить, одновременно прижимая к палубе горячий автоматный ствол. Прозвучала еще одна очередь, но на этот раз веер пуль прошел низко, никого не задев. А потом стрелять стало некому. Пальцы Глеба не только перекрыли доступ кислорода в легкие террориста, но и сломали ему шейные позвонки.

Себе он позволил нырнуть в небытие не раньше, чем почувствовал, что тело под ним уже не дергается и не дышит.

Последняя мысль Глеба была не о крови, хлеставшей из него, как из поврежденной водопроводной трубы. Он вспомнил Бану.

Она даже что-то шепнула ему.

Но он не расслышал что. Стало совсем темно и тихо. Стало совсем никак.

Первое, что почувствовал Глеб, придя в себя, — сильную боль, сдавливавшую голову. Он с трудом открыл глаза и увидел, что подключен к капельнице. Жалюзи на окнах были опущены, поэтому было сложно определить, что за окном — день или ночь. Глебу нестерпимо хотелось пить. Ему казалось, что язык стал большим и мягким, как дохлая рыба. Не успел он приподняться на локтях, как в палату впорхнула молоденькая медсестра.

— Вижу, дело идет на поправку, но доктор запретил вам напрягаться! — Она мягко надавила Глебу на грудь, снова укладывая его на постель. — А в реанимации выполнение указаний доктора — это обязательное условие, если хочешь жить.

Она выговаривала русские слова очень правильно, но с сильным акцентом, из чего Глеб понял, что так и не покинул Турцию.

— Я в реанимации? — спросил он, оглядевшись по сторонам.

— Да, вы потеряли очень много крови. У вас прострелены ноги и бедро. — Медсестра деловито поправила подушку под головой Глеба. — Хотите чего-нибудь?

Он слабо кивнул:

— Пить.

Беззвучно отойдя от кровати, медсестра взяла стакан и, надавив несколько раз ладонью на помпу, наполнила его водой из баклажки. Поднеся стакан Глебу, она приподняла его, чтобы он мог напиться.

Глеб жадно глотал воду.

— Можете считать, это ваш второй день рождения, — сказала медсестра, наблюдая, как он пьет. — Если честно, никто не верил в благоприятный исход.

— Спасибо. — Вернув пустой стакан, обессиленный Глеб снова опустился на подушку. — Неужели все было так плохо?

— Даже хуже. — Вертя в руках пустой стакан, медсестра покачала головой. — Вас буквально вытащили с того света. Если быть точной, ваша невеста поверила в вас и заставила верить других.

— Моя невеста? — Глеб нахмурился. — Не думал, что она будет рядом…

— Смеетесь? Она три ночи не отходила от вас ни на шаг. Мы все удивлялись, как только она на ногах держится.

— Где она сейчас?

Глеб попытался оторвать голову от подушки, но тут же, скривившись от боли, снова лег.

— Вчера к ночи, когда ваша жизнь была уже вне опасности, ее удалось уговорить отдохнуть. — Медсестра подошла к двери и взялась за ручку. — Бедняжка, осунулась так, что смотреть больно.

Она уже выходила из палаты, когда Глеб окликнул ее:

— Скажите, а какие у меня прогнозы?

— Позже с вами поговорит доктор. — Она опустила глаза, сдавшись под требовательным взглядом Глеба. — Ваши шансы на полное выздоровление пока не ясны.

— На полное ?

— Пуля задела нерв в бедре. Коленная чашечка раздроблена. Насколько это опасно, пока судить рано.

Чтобы избежать новых вопросов, медсестра поспешно закрыла за собой дверь.

Глеб почувствовал, как его сначала бросило в жар, потом в холод, а после он полетел в пропасть. Остаться калекой? Нет! Не для того он вернулся с того света, чтобы влачить жалкое существование. Уж встать-то на ноги он сумеет!

Глеба переполнило чувство благодарности к Рите, не оставлявшей его все эти три дня. Ему даже стало стыдно, ведь он не думал, что она способна на такое.