Сергей Майдуков - Смертельный вояж

Вместе с Ритой, которая полностью зависит от забравшего ее психопата.

Охваченный тревогой Глеб позволил себе сократить расстояние до багажника патрульной машины, решив, что полицейские, увлеченные погоней, не станут оглядываться, чтобы посмотреть, кто едет за ними. Так и вышло. Однако до развязки оставалось совсем немного.

Она случилась на одном из витков дороги, когда Бахар не рассчитал соотношение между креном скатов и нажимом на них тормозных колодок. Оставив две жирные черные полосы на асфальте, «фольксваген» слетел с дороги и врезался в раскидистое дерево, такое толстое и могучее, что даже не дрогнуло от удара. Если бы не оно, то всем сидящим внутри настал бы конец. Столетний ствол удержал машину от падения в ущелье.

Полицейские по инерции промчались мимо, дружно повернув головы вправо, где произошла авария. Следующим ехал Глеб, который, приняв молниеносное решение, ударил по тормозной педали, спрыгнул с мотоцикла и, налегая всем весом, закатил его в заросли у дороги. Он успел как раз вовремя, чтобы не попасть на глаза полицейским, давшим задний ход.

Пригибаясь, Глеб перебегал между кустами до тех пор, пока не отыскал утес, с которого можно было проследить за полицейскими, осторожно приближающимися к покореженному «фольксвагену» с двух сторон.

Это было все, что он мог сделать в такой ситуации. Пистолет был зажат в его руке, но Глеб не собирался стрелять в представителей закона. Они уже вызывали подмогу по мобильным телефонам, так что в ближайшем времени безлюдное место в предгорьях обещало превратиться в настоящее осиное гнездо.

Очнувшись, Бахар не сразу понял, где находится и что с ним приключилось. Он знал одно: пока он был в отключке, мир по неизвестной причине стал красным. Видимо, на то была воля Аллаха. Или он уже забрал Бахара в рай, где все, оказывается, окрашено в красный цвет?

Но тогда почему до его ушей доносится какое-то жалобное поскуливание? Разве в раю бывает плохо?

Бахар поморгал и обнаружил, что ресницы у него липкие. Проведя по ним рукой, он увидел кровь. Он протер глаза, и багровая пелена исчезла. Мир перестал быть красным.

Бахар уставился на дымящийся капот «фольксвагена», смявшийся от удара о дерево, словно жестяная банка. От лобового стекла осталось несколько зазубренных осколков. Пистолет с соседнего сиденья исчез. Бахар хотел наклониться, чтобы поискать его, но не смог: мешало рулевое колесо, вдавившее корпус в спинку кресла.

— Все живы? — спросил он, выворачивая шею, чтобы посмотреть через плечо.

— Я зуб из-за тебя надколола! — сердито воскликнула Бану. — И губа распухла.

— Лейла? — позвал Бахар. — Ты здесь?

Он видел ее и знал, что она отделалась испугом и легкими ушибами. Но ему важно было услышать ее голос.

Если Рита и собиралась ответить, то не успела. Прозвучало два выстрела, и Бахар услышал, как пуля продырявила корпус автомобиля.

— Всем немедленно выйти! — надрывались полицейские, медленно, очень медленно приближающиеся со стороны шоссе. — Руки над головой! Повторяю. Всем выйти…

Они хотели арестовать Бахара и разлучить его с возлюбленной. Навсегда.

— Сейчас, — пробормотал он и, поднатужившись, сумел отжать руль настолько, чтобы перебраться на соседнее сиденье. — Уже выхожу.

Говорить и дышать было больно. Бахар потрогал грудь, проверяя, целы ли ребра, и не сумел этого определить. Мысли были заняты другим.

— Не бойся, Лейла, — сказал он. — Я с ними быстро разберусь.

Ее широко открытые глаза смотрели с надеждой, так ему показалось. Бану дергала дверцу со своей стороны, силясь открыть. Прозвучали новые выстрелы. Женщины одновременно вскрикнули.

— Сейчас, — повторил Бахар, нашел пистолет и выбрался через пассажирское сиденье наружу.

Если бы не кровь, стекающая со лба, он имел бы все шансы расправиться с обоими полицейскими, потому что стрелял быстро и метко. Но только не сегодня. Пока Бахар, держа перед собой пистолет, протирал глаза, в него всадили сразу две пули — одну в плечо, вторую в бедро. Это было похоже на то, как если бы его изо всех сил ударили стальными прутьями, предварительно раскаленными на огне. Бахару было знакомо это ощущение: за свой короткий век он успел получить немало огнестрельных ранений.

Открыв глаза, он обрадовался тому, что кровь больше не заливает их, и не сразу понял, что видит над собой не противников, а ясное голубое небо, такое огромное и бездонное, что дух захватывало. «Я упал на спину, — сказал себе Бахар. — Нужно встать или хотя бы сесть».