Давид Робитов - История предательства

– Что?! Цимисхий – базилевс? Это ложь!

– Я знала, что ты будешь упорствовать в своих прегрешениях. Сестра Аполлония поможет тебе встать на путь покаяния. – С этими словами две монахини покинули каземат.

– Нет! Вернитесь! – крикнула им вслед Анастасия.

– Покайся в прегрешениях, тварь, – произнесла сестра Аполлония и, достав из-за пояса плеть, стала осыпать ударами обнаженное тело Анастасии.

Сколько минуло времени, Анастасия не знала. Солома гнила от испражнений. Вонь от нечистот перемешалась с запахом немытого тела и крови. В кромешной темноте нельзя было понять, день сейчас на дворе или ночь. Гремел замок отпираемой двери. Затем мрак озарялся тусклым фонарем. Входила сестра Аполлония и начинала экзекуцию. Ни крики боли, ни мольбы о милосердии не могли тронуть ее зачерствевшее сердце.

– Я согрешила! Каюсь! – кричала в отчаянии Анастасия.

– Покайся, грешница! – словно глухая, сквозь зубы произносила сестра Аполлония и продолжала избиение.

Утомившись, она оставляла Анастасию в полуобморочном состоянии. Поставив для заключенной чашку воды с зачерствевшим объедком лепешки, сестра Аполлония закрывала за собой дверь.

И снова на Анастасию наваливались давящая тишина и вонючий мрак. А еще озноб и холод, медленно высасывавший жизнь из ее изувеченного тела. Анастасия отчетливо поняла, что жить ей осталось совсем немного.

И вдруг как по волшебству все изменилось. Как обычно, загремел замок отпираемой двери. Но вошла не сестра Аполлония с плетью, а мать Эеридайк. И сопровождали ее несколько сестер. Они сняли с Анастасии цепи и вывели из каземата. Затем провели в моечную комнату и отмыли ее тело от засохшей крови и нечистот. Смазали лечебными мазями ее раны и одели во власяницу. Глаза ее отвыкли от яркого света, поэтому вывели ее из каземата в сумерках.

Анастасию провели в келью, расположенную в башне. На единственном окне были решетки. А у входа стоял караул. Но зато из окна были видны небо, море и чайки, а в углу стояла просто сколоченная деревянная, но настоящая кровать, с подушкой и одеялом.

– Мать игуменья услышала твои мольбы и покаяние. Ты заслужила имя Леда, что означает «женщина». Мать игуменья благословила твой перевод в более удобную келью. Отныне навещать тебя будет не сестра Аполлония, а духовная мать Кимоун. Ей ты сможешь покаяться в своих грехах.

– Передайте матушке игуменье, что и в дальнейшем я искренне надеюсь на ее покровительство и ее благословение, – смиренно ответила Анастасия.

– Еще матушка игуменья благословила твое, Леда, свидание с посетительницей. Вы можете пообщаться в моем присутствии, но не более десяти минут. Предупреждаю: говорить только о погоде и здоровье. В противном случае посещений больше не будет, а замаливать грехи будет помогать сестра Аполлония. Я понятно говорю?

Убедившись, что Анастасия все правильно поняла, мать Эеридайк распорядилась:

– Приведите сюда гостью монастыря.

Вскоре в келью вошла девушка.

– Добрый день, наставница, – сказала она, обращаясь к Анастасии.

– Феофана, племянница Марии Склирины, – вспомнила Анастасия одну из своих учениц, которой преподавала высокую науку сценического перевоплощения.

– Да. И племянница базилевса Иоанна Куркуаса, – подтвердила Феофана и в порыве эмоций подошла к Анастасии и взяла ее за руки. – Меня послала в монастырь моя мать София, потому что она беспокоится о твоем здоровье.

– Передай матушке, что теперь мое здоровье несравненно лучше прежнего, – ответила Анастасия, косясь в сторону матери Эеридайк. Она подозревала, что ее чудесное спасение связано непосредственно с этим визитом. – Какая погода у вас дома? Не дуют ветры с севера? – Иносказательно Анастасия просила гостью передать братьям весточку о себе и просить их о помощи. – Облака, что видны из этого окошка, напоминают мне белых оленей, мчащихся по небу. А молнии – как стрелы, пронзающие их.

– У нас дома дуют разные ветры, – понимающе глядя ей в глаза, ответила Феофана. – Белый олень [6] Белый олень – символ Героя, по следу которого идет Смерть. Изображался на гербах войсковых братств (гетов, казаров). В том числе сохранился и в древнем гербе казачьего Войска Донского. , пронзенный стрелой? Очень красиво. Эти образы навеяли мне мысль о том, чтобы соткать полотно с их изображением. Когда полотно будет готово, я привезу его тебе.

– Благослови тебя Бог, девочка моя, – сказала Анастасия, обняв и прижав к себе посетительницу.