Владимир Хозеев - Паранойя победителя

– Думаю, нам нужно уходить отсюда, проведём ночь в другом месте, – приказал я своим. Труп незнакомца мы бросили, а своих убитых забрали, чтобы похоронить.

Так как было темно, хоть глаз выколи, далеко мы не пошли, зашли за холм, чтобы на нас не совершили повторное нападение. Я поставил дозорного, чтобы тот следил за обстановкой и положил всех спать дальше. Но сон мне уже не шёл. Не скажу, что я испугался, но напряжение теперь не покидало меня. Я вздрагивал и хватался за меч при каждом шорохе кустов, вздохе коней и тому подобном. Остаток ночи показался вечностью – я перебирал всех, кому я мог навредить настолько, чтобы те мечтали убить меня и главное, могли привести своё желание в реальное исполнение. У всех есть враги, более или менее ненавидящие. Я думаю, каждого человека кто-нибудь хочет за что-нибудь убить, но не каждый приводит эти свои мысли в действие. Когда вы на виду у всех, вас обязательно кто-нибудь ненавидит. Не скажу, что я до этого был ко всем добр, и у меня не было завистников, но ярых врагов у меня тоже не было. По-крайней мере, так я тогда думал…

Ну, хотя вспоминается один нелицеприятный случай, когда парень по имени Зопирион, сын офицера-сотника македонской армии начал приставать к моей Ариадне, а может просто разговаривал, а не приставал. Это было полгода назад. Ему семнадцать лет, он на год старше меня… Мне показалось, что он пристаёт к ней и я вдруг испытал прилив ревности… Да, я напал на него. Так получилось, что он был немного навеселе, то есть выпил вина и поэтому заторможен… Я со всей силы ударил его три раза – он схватился за лицо, пара синяков была обеспечена… Но он сказал, что обязательно отомстит мне, он собрал парней и пришёл ко мне, у меня тоже были друзья – пятеро против четверых… Нас остановили и обо всём доложили кому надо. Филипп тогда отсутствовал и приказы по нашему воспитанию давал его наместник Антипатр. Этот особо разбираться не стал, он решил всех наказать физическими тренировками. Все мы, и мои друзья, и враги, неделю должны были отжиматься каждый день по тысяче раз и пробегать расстояние по сто стадиев (примерно восемнадцать километров). Да, пришлось пройти через всё это, но я не в обиде на Антипатра, я принял эти тренировки за счастье, ведь обычно я мало тренируюсь и много отлыниваю, а тут такой случай. К тому же все из нас, кто был наказан, так выдыхались на этих тренировках, что неизбежно как-то сблизились (ну кроме нас с Зопирионом). Зопирион, наоборот, после этого ещё сильнее обозлился на меня. Моя мама Олимпия отнесла родителям Зопириона пирог, с просьбой забыть обиду и те уверяли её, что инцидент исчерпан. Но сам Зопирион всегда отворачивался, увидев меня, да и я как-то не стал извиняться за нападение. Но здесь… – взрослые подготовленные воины, да ещё иностранцы, не мог же сын сотника нанять несколько далматов, чтобы ликвидировать меня! Или мог? Совсем забыл!.. В последние дни отец Зопириона Андромах стал тысячником – это не просто подъём в карьере, это взлёт. Говорили, он со своими воинами раскрыл и арестовал группу заговорщиков, которые хотели убить Филиппа, за это тот его и поднял… Если Андромах станет полководцем и отдаст своего сына Зопириона за дочь царя, то оба они станут приближёнными при дворе… Это уже родственные отношения… В этом случае я буду реальным конкурентом для обоих…

Вспомнил ещё одну историю… Когда мы с друзьями купались в речке, то к нам подошли какие-то неместные, по виду они были нашего возраста (около шестнадцати лет) и напоминали каких-то деревенских. Они тоже стали купаться вблизи нас. При этом они так громко кричали, что один из нас не выдержал, подошёл к ним и сказал (немного, наверное, грубовато), чтобы они не орали, а очень быстро собрали свои шмутки и валили отсюда, пока мы им не навешали. Нас было семеро, а их десять, но они были примерно нашего роста и довольно худосочные. В-общем, началась драка, мы стали забивать чужаков – годы изощрённых тренировок, придуманных царём Филиппом, дали о себе знать. Поняв, что им придётся плохо, трое из них, выплюнув выбитые зубы и вытерев рукавом обильно залитые кровью лица, вытащили кинжалы и с яростью бросились на нас. У нас ничего не было – мы стали отступать, кто-то просто убегал. Но тут я увидел на песке длинный шест-заготовку для копья… Я поднял его и атаковал чужаков… Ну что тут можно сказать… – ничего хорошего… Они были очень агрессивны, а я сильно испугался или лучше сказать перевозбудился… Одному я проткнул живот, второму вонзил своё копьё в глаз, третий тоже кинулся на меня… Он ухватился за копьё и пытался зарезать меня… Копьё сломалось надвое, а от удара кинжалом я увернулся… Интересно, что все вернулись к исходным позициям и сейчас наблюдали за происходящим, ожидая развязки. Прошло несколько минут, мне не удавалось ничего, а незнакомец оставил на моих руках несколько глубоких порезов, мои парни уже стали нервничать, но я сумел переломить ход боя – один конец копья вошёл в горло моему противнику, а второй я забил ему между рёбер… Да, очень грубо и жестоко… Но он бы убил меня, если б смог… Незнакомцы убежали, а мы пошли во дворец и сказали, что на нас напали вооружённые парни, но мы смогли отбить атаку… Все мужчины собрались вокруг нас и внимательно выслушали. Я не ожидал такого эффекта. Нам предложили взять оружие, сесть на коней и догнать обидчиков. Начальник охраны дал нам в подмогу сотню воинов. Я уже и так насладился кровью и поэтому не хотел никуда ехать, но мои друзья сказали, что обязательно нужно догнать оставшихся семерых, если мы оставим всё как есть, то все во дворце поймут, что виноваты мы сами – напали на беззащитных парней и даже троих убили, а так мы будем демонстрировать праведный гнев и желание, из чувства справедливости, наказать непрошенных бандитов, чем заслужим уважение всех во дворце. А то, что мы первые начали тот конфликт, не должен знать никто – они напали, а мы защищались, затем трое были смертельно ранены, мы их добили и вернулись во дворец. На том и порешили. Поймите меня правильно: все во дворце поверили, что на придворных было совершено нападение. Этот факт нельзя было проигнорировать и поэтому была организована погоня.