Олег Кинчин - Сталкер. Зона для самых маленьких

Секач, огромный, с измазанными глиной боками, возникает слева, из-под поваленного дерева. Он осматривает нас подслеповатым глазом, басовито похрюкивая. Воздух между нами переливается причудливыми завитками, и мне на мгновение кажется, что все это, гребанный страшный сон.

– Там! – кричу я, разворачивая автомат, но выстрелить мне мешает Вовкина спина. Если бы он догадался лечь, то я бы успел сделать короткую очередь. Но Володя все решил иначе: он подпустил вепря на расстояние эффективного огня и вдавил спуск. Все слилось в одно мгновение: и выстрелы, и удар секача, и крик позади.

Едва увернувшись от страшных клыков, я стреляю в удаляющуюся тушу. Спотыкнувшись, кабан прокатывается по Андрею, который, к его чести, так и не отпустил руку Семена. Вова ползком пытается дотянуться до ружья, оставляя на земле алый след, а сзади, Семины глаза, и песок, налипший на окровавленный рот. Растревоженная кабаном аномалия начинает издавать низкочастотное буканье. Я чувствую его под ногами. С каждым ударом, Семена и кабанью тушу, все глубже затягивает в гравиконцентрат, а вместе с ними и Андрея, лихорадочно пытающегося освободиться. Или-или… Я срываю с головы бандану и закрываю Семену лицо, перед тем, как прекращу его мучения.

Я проснулся за полчаса до будильника. Этот сон не снился мне уже много лет. Но я знаю причину, по которой снова вижу его. Рассвет, кофе, окна дома напротив, тропинка под балконами, хмурые лица прохожих, проходная, шум механизмов, ругань рабочих. В курилке, я встречаю Андрея.

На нем засаленная, рваная роба, а рядом с каской лежат большие рукавицы.

– Ты чего вырядился? – Сказали помогать подрядчикам, – он затушил сигарету и бросил в обшарпанный бачок. – Татьяна, только комбез постирала. Жалко пачкать. – Долго сидели еще? – Кость, – произнес он, глядя куда-то в пол. – Нам без тебя тяжеловато будет. Я не стал спрашивать, как они пришли к такому выводу. Тут все достаточно просто: подобное подобным. Хочешь свалить от зоны – лезь в зону. И отсутствие выбора в таких вопросах, порой, и есть решение.

– А жены? Мне была крайне интересна позиция Тани, которая держала Андрея на жестком поводке. Да и не в поводке было дело. К какому выводу привела ее мудрость? Никакие блага не оправдают … К тому же, они были близкими подругами с Галей.

– Наши жены, в пушки заряжены. Все выходные проскандалила. Но обед сегодня собрала.

Я взял его каску и надвинув себе на глаза, приваливаясь к стене.

Раньше, я бы сказал, что зона, тем и прекрасна, что всегда оставляет выбор, и самое дорогое, скрывается за страхом этого выбора. Кто преодолеет страх, получит награду. Мысли достойные тридцатилетнего пацана, с нашивкой рок группы на рюкзаке. Я тихо улыбнулся.

«Раньше было лучше». Я знаю это свойство памяти, эту ловушку. А горе от ума, это математическое уравнение, и чем меньше в нем неизвестных, тем яснее результат, тем пронзительнее реальность.

Раньше было также, просто мы пробовали много нового, освежая восприятие. Перед всем новым, стоит страх. А страх, это мощная эмоция. Преодоление страха, ведет к плоду усилий и умножает ощущение. Именно это мы ощущаем как сладкое послевкусие минувших событий. Прошлое, – это вкус вина, что подают к воспоминаниям.

Если сейчас я откажусь, то при плохом раскладе, буду корить себя, за какую-нибудь херню, которую, возможно, мог бы предотвратить. А при хорошем…

Каком, к черту, хорошем? Это зона. Все равно, что с дьяволом торговаться. Ох, прекратил бы ты, Константин Викторович, эти свои инсинуации. Так ли много изменилось за эти десять-пятнадцать лет? Даже та рок группа еще выступает.

Но я все еще сомневаюсь. Я могу бороться с собственным страхом, а могу и напороться на то, за что боролся. А уж зоне в этом вопросе нет равных – только сунь палец. Как говорят водители: «не уверен – не обгоняй!» А ведь я уже все решил. Просто пытаюсь продумать дальнейшие шаги, успокоить себя иллюзией контроля. Иллюзией выбора…

– Через неделю майские. Удачно попадем. Андрей забарабанил пальцами по большой деревянной скамье, обдумывая мою мысль. Его взгляд заскользил по полу, и он, едва заметно кивнул.

Раньше мы все работали в одной шиномонтажке. Сразу после весеннего наплыва, брали отпуск и залезали на неделю, ни о чем не думая. В конце лета, хозяин мастерской, давал нам еще неделю. Он и сам был сталкером. Собственно, с него все и началось. Потом, мы ушли на завод, а Вовка остался. Теперь, приходится считаться с производственным календарем.