Николай Шамрин - Пустыня. Чужие пески

– Берите термоса и ко мне. Быстро! – Я посмотрел на медика. Тот бинтовал плечо взводного. Офицер был без сознания.

– Как он?

– Тяжёлый. Сам не дойдёт. Я ввёл промедол. Сейчас ему уже не больно. Спит. Не понимаю, как мы их потащим?

– Не «потащим», солдат! Мы их доставим. Живыми. Так будет.

– Понял, товарищ капитан. Доставим. Так будет!

Откуда-то сверху скатились Джураев и Ледок. В руках они держали жерди и рулон грубой ткани – «верблюжки», которую пуштуны натягивают на каркасы своих шатров. Странно, но солдаты не выглядели уставшими, наоборот, от них веяло силой и уверенностью.

– Всё-таки подорвался. – Джураев посмотрел на Леденёва.

Может быть, они заключили пари? С них станется. Но мне было не до того. Подошли бойцы с термосами. Двое «сапёров» уже закончили проверку и возвращались к отряду. Я посмотрел на часы. Наша фора перед моджахедами катастрофически таяла с каждой секундой.

– Вы….. Вот, что! Как только «сапёры» выйдут с тропы, хватаете термоса и, мухой к реке. Набираете воду и назад. Времени нет вообще. Нам надо уходить отсюда. Скоро к духам подойдёт подкрепление с миномётами. Если не успеем уйти, то нам…. Понятно? Будьте осторожны. С тропы не сходить.

– Есть, товарищ командир – ответ прозвучал не по уставу, но мне было наплевать на условности.

– Товарищ капитан, – Леденёв стоял почти навытяжку, – мы с Джурой носилки смастерили. Крепкие. Ребятам будет удобно.

– Молодцы! Грузите раненных и Сергеева. Распределите бойцов. Как только напьёмся, сразу уходим. Отдохнули достаточно. Нам ещё с десяток вёрст надо отмотать.

– Товарищ капитан! – Джураев стоял, держа в руках дипломат. – Как с ним? Может, закопаем? Или в реку выбросим?

– Я тебе выброшу! Держи при себе. Головой отвечаешь. Понял?

– Есть, товарищ командир! – Было видно, что солдат рассчитывал именно на такой приказ, ему не надо было «впрягаться» в носилки.

Я посмотрел на него и подумал, что и Джураев, и Леденёв, заслужили этот «хитрый» отдых. Они намотали по пустыне лишний «трёшник» и прошли бы ещё немало километров. Если бы потребовалось. Я знал, что они в любой момент заменят товарищей уставших нести тяжёлые носилки. Но, это – лирика. Сейчас не до неё. Нам надо уходить.

Сколько длилась эта «мелодрама» я не знаю. Не засекал. Но очнувшись от мыслей, я увидел, что «сапёры» уже вышли с тропы и раздают фляги истощённым от обезвоживания товарищам.

– Товарищ капитан! Это – Вам! – «сапёр» протянул мне прохладную, запотевшую фляжку.

Я судорожно заглотнул остатки слюны:

– Спасибо. Я потом. Отдай пулемётчику. Он, похоже, уже и встать не может.

– Есть! – Боец с уважением посмотрел на меня, – сейчас «водоносы» вернутся и всех напоят. Вы же на ногах еле держитесь!

Я был тронут почти сыновьей заботой подчинённого, но оценка моего физического состояния мне не понравилась:

– Ты, что несёшь, боец?! Исполнять!

Солдат также нелепо, как ранее старлей, козырнул и побрёл к пулемётчику. Странно, мне казалось, что солдаты не видят моей усталости. А, оно вот как на самом-то деле! Я поправил «разгрузку» на груди, чтобы придать себе бравый вид «железного» командира.

– Товарищ командир! – Джураев вынырнул из темноты.

– Послушай, солдат! Ты, конечно, молодец, но если ещё раз обратишься ко мне не по званию, я посажу тебя на «губу». Дома. Когда вернёмся. Понял?

– Так точно! Товарищ капитан! – Глаза Джураева потеплели и наполнились смехом, – дома можно! Я с удовольствием!

«Водоносы» вышли с тропы. Бойцы окружили их и, уступая очередь самым нетерпеливым, наполняли фляжки речной водой. Я прислушался к ночи. Было тихо. От этой тишины в сердце проник тревожный холодок. Было очень тихо! С гребня бархана скатился снайпер из числа солдат находившихся в охранении.

– Товарищ капитан! Моторы! Барбухайки едут.

Два глупейших вопроса в моей жизни:

– Сколько?

– Далеко?

Как мог боец посчитать количество машин и определить расстояние до колонны? Да никак! Но я всё-таки спросил:

– Сколько? Как далеко?

Снайпер ничуть не смутился и бодро соврал:

– Машин пять, не меньше. С километр от нас.

– Хорошо. Оповести охранение. Пусть снимаются и все ко мне. Понял? Напьёшься потом. Потерпишь. Быстрее.

Я не удивился, увидев, что и снайпер стал взбираться на гребень бархана, предварительно приложив руку к панаме.

– Все ко мне! Группам принять носилки. – Команда остановила солдат не успевших наполнить фляги живительной влагой.

Все понимали сложность нашего положения, и чувство опасности придавало им силы. И веры в меня, своего командира. Строя не было, бойцы просто окружили меня и ждали «пламенной» речи. Я оглядел всех и сказал: