Александр Тамоников - Я сам судья. Я сам палач

— Что ж мы делаем? — прошептала Катя, обнимая его за шею, ероша пальцами отмытые волосы. — Постель где-то рядом, не будем разрушать эту посудную лавку. Я спала, когда ты ворвался. Постель еще не остыла. — Она отпрянула от него, побежала прочь из ванной.

Он припустил за ней.

Кровать в этом доме была уникальной — большая, железная, с кованым узорчатым подголовником. Катя первая запрыгнула на нее. Илья сделал это следом за ней. Они упали и слились в страстном порыве, уничтожающем все остатки рассудка.

Это было незабываемо. Трудная ночь завершилась просто удивительно. Кровать трещала и качалась. Стонала, исходила судорогами женщина, распростертая на ней.

— Господи! — прошептала она, впиваясь в него ногтями до боли. — Неужели это ты и есть, Илюша?.. Так я тебя ждала всю жизнь? Растрачивала годы, а это оказался ты, негодник. Подожди! Чуть помедленнее, кони, — умоляла она. — Слушай, эта кровать так скрипит, что сегодня петухи запоют раньше.

Он смеялся вместе с ней, голова кружилась и взрывалась.

Они ухитрились сползти на пол с этой огромной кровати, но и тот скрипел.

Катя задыхалась от смеха и страсти. Даже когда все закончилось, она не хотела его отпускать, сжимала в объятиях, ощупывала.

— Ужас какой, — заключила женщина, взбираясь обратно на кровать с такими уморительными усилиями, словно это был пик Коммунизма. — Кстати, у тебя телефон звонит, не слышишь? Это наверняка твой отец. Он волнуется, не может понять, что тебя держит у непутевой соседки в четыре часа утра.

— Отец, со мной все в порядке. Не ждите. — Его дыхание еще не унялось. — Мы тут разговариваем…

Катя дрожала от смеха.

Илья отключил телефон.

— Что он сказал? — поинтересовалась женщина.

— Хочет знать, как мы назовем его внука, — с улыбкой ответил Илья.

— Потрясающе, — заключила Катя. — Какое завуалированное предложение выйти за тебя замуж. Что на твоем лице? — насторожилась она. — Выражение? Почему оно такое загадочное?

Им приходилось возвращаться в этот худший из миров. Бурная страсть перебила сон. Катя предложила выпить чаю, и Илья не нашел причины для отказа.

Они накинули что-то. Он сидел за столом и смотрел, как она заваривает чай, курсирует между холодильником и разделочной тумбой.

Илья украдкой искал какие-нибудь следы пребывания в доме мужчины, но ничего такого не заметил. Неужели его ждала, подспудно чувствовала, что он когда-нибудь появится?

Катя порезала колбасу, сыр, выставила на стол чашки. Они тянули горячий чай и пристально поглядывали друг на друга.

— Ты помрачнел, — осторожно заметила Катя. — Наверное, что-то происходит, да? Я ждала тебя в лесу после работы, думала, прибежишь. А ты пришел через несколько часов, причем в таком неприглядном виде. Чем занимался?

— Всю ночь по клавишам стучал, — отшутился он, но улыбаться ему расхотелось. — Как отработала?

— Нормально. — Она пожала плечами. — Хозяин прибыл позавчера вечером, был не в духе, но вел себя прилично. Приказал прибрать в гостиной, потому что к ночи ждал визитеров. Я все сделала, потом ушла в свою каморку. Утром прибиралась в доме.

— Гостей не видела?

— Нет. — Она состроила недоуменное лицо. — Мой работодатель требует, чтобы обслуживающий персонал не пересекался с гостями. Кто бы возражал. А ты что подумал? — Катя натянуто засмеялась. — Я выступаю в роли гейши, ублажаю визитеров, оказываю им услуги самого разного рода?

— Он ни о чем тебя не спрашивал?

— Нет. А почему?..

— Твой работодатель — Матвеев Эдуард Геннадьевич?

— Да. Прости, Илюша, я не понимаю…

— Подожди, Катюша, я все расскажу. Когда тебе снова на работу?

— Завтра отдыхаю. Вернее, уже сегодня. На следующий день к десяти утра надо появиться.

— Первая новость, Катюша: я служу в спецназе.

— Что? — Она хлопнула ресницами, длинными, ухоженными, торчавшими с каким-то вызовом.

— Я служу в спецназе, — повторил он. — Эта структура занимается антитеррором. Она не то чтобы совсем уж засекреченная, но весьма закрытая. Я никому не должен говорить о том, чем занимаюсь. Так что держи язык за зубами. Служба опасная и трудная. Информация о делах подразделения в открытых источниках не появляется. Для всех я самый обычный офицер. Так что никогда не буду знаменит на всю Одессу.

— Хорошее начало. — Катя сглотнула. — Жизнеутверждающее. Господи!.. — Она заметно расстроилась. — Только не говори, что ты постоянно рискуешь жизнью, обитаешь в нечеловеческих условиях, не бываешь дома, из тебя получится хреновый муж.