Александр Тамоников: Иван Грозный. Конец крымской орды

– Да саженей на двадцать без труда. Только мне придется каждого выводить. Тут много подвалов, в которые можно провалиться.

– На это слишком много времени уйдет.

– Ничего, я быстро. Вот только к церкви так близко подойти не получится. Но двоих басурман, засевших на колокольне, я собью с соседнего двора. Там место пригожее.

– Один собьешь?

– А что? Были бы лук да стрелы. И опомниться собаки не успеют, как заполучат под шлемы по стреле.

– А там, в месте твоем дюже пригожем, мы с княжичем укрыться можем?

– Очень даже просто. Там человек пять спрячутся.

Бордак кивнул, повернулся к Парфенову и спросил:

– Что скажешь, Василий?

– По-моему, Степа дело предлагает.

– Добро, пусть будет так. Давай, Степа, выводи ратников к басурманам.

– Угу. Только наказ опричникам нужен. Без него никто и с места не сдвинется.

– Идем со мной, Степа. Будет тебе наказ для ратников, – сказал Рубач.

Десятник и мужик отошли к изгороди.

Несмотря на трудности перемещения в развалинах, опричники довольно быстро разошлись по позициям. Этому способствовало и то, что крымчаки в разграбленном селе Треблино чувствовали себя в безопасности. Начальник лучников не посчитал нужным выставлять тыловой дозор, решил, что достаточно будет наблюдателей на колокольне, которые на восток почти не смотрели.

К воеводам вернулся Лекан и доложил:

– Все, боярин и княжич. Люди на местах. Пойдем и мы?

Они прошли через два опустошенных двора и оказались под плетнем, который не упал, а наклонился, создав тем самым надежное укрытие для русских ратников.

Бордак сразу оценил эту позицию:

– Отличное место. Но достанешь ли ты, Степан, до татар на колокольне?

Лекан улыбнулся и ответил:

– А мне в том Бог поможет. Ему не по нраву, что нехристи храм разрушили, да еще и поганят его своим сидением на колокольне.

– Я серьезно, Степан.

– Достану, боярин, не сомневайся.

Рубач передал охотнику лук и пять стрел.

Лекан натянул тетиву, отпустил. Она зазвенела, выпрямившись.

– Добрый лук, а стрелы каковы? – Он потрогал острый наконечник, древко, птичьи перья, обмотанные бечевой. – Годится. С таким оружием и на кабана можно идти, не то что на каких-то косоглазых.

Парфенов посмотрел на север.

– Ты что? – спросил Бордак.

– Молю Бога, чтобы государь не решился идти сюда. Лучников-то мы пока не перебили. Чем закончится сеча в лесу, еще вопрос, как и то, нет ли у татар где-то рядом других засад. Всю местность осмотреть тут никак невозможно.

– Да, – протянул Бордак. – Предугадать решение государя сложно. Может, ближние опричники убедят его. Хотя чего я говорю. Ивана Васильевича уговорить против воли не сумеет никто. Он еще как-то слушал свою первую жену Анастасию, коварно убитую, а теперь все решает сам.

– Ладно, чему быть, того не миновать. Будем надеяться, что люди сотника Батаря справятся с заданием.

– Что-то долго он выходит к татарам.

Тут же, словно слова боярина были услышаны, из глубины леса донесся троекратный крик кукушки.

– Слава тебе, Господи! Вышли-таки опричники на свои позиции.

Парфенов повернулся к Бордаку и спросил:

– Твое решение, воевода?

– А чего, Василь, тянуть? Лучникам приготовиться!

Княжич передал наказ, и эти слова полетели от одного воина к другому.

Бордак же взглянул на Лекана.

– Ну так что, Степан? Ты ведь говорил, что легко собьешь татар с колокольни.

– Сам увидишь.

– Ну и хорошо. Начали!

Команда прошла по опричникам, они подняли луки, натянули тетивы.

Первым пустил стрелу Лекан. Она пробила шею крымчака, ничем не защищенную. Его товарищ с удивлением взглянул на это и тут же получил стрелу в то же самое место. Тела упали в жерло винтовой лестницы и полетели по ней вниз. Словно Господь вымел нехристей из православного храма.

Пустили стрелы и лучники дружины.

Татары находились к ним спинами, и выжить в таких условиях у них шанса не было никакого. Только их старший, который прятался за остовом печи, был ранен. Он завопил на всю округу так, словно с него живого сдирали кожу.

Этот крик услышали фланговые ратники опричных сотен Батаря. Тут же пошла атака на стан крымчаков с болота. Большая часть татар полегла в начале схватки. В сече пал и мурза Хаджи. Потом крымчаки организовались, встали в круг под защитой коней. Вторая атака нанесла им меньший урон. Но лес для них был так же чужд и враждебен, как для русских горные массивы далекого Крыма. Они не умели драться в таких условиях.