Олег Кондратьев - Двойной захват

В трубке раздались короткие гудки.

«Теперь уже и не прощается, – подумал Любимцев. – Да и хрен с ним!» Он почему-то вспомнил, что вчера ночью ему снилась обнаженная блондинка, что по соннику предвещало какие-то приятные занятия.

«А на самом деле это было просто большая задница!» – мелькнуло в голове.

Сергей спустился в рубку дежурного. Фамилию сидящего там молодого матроса-рассыльного он не помнил.

– Ну-ка, служба, дай мне Журнал учета событий.

Долго искать не пришлось. Вот она, запись: «…по левому борту пришвартован буксир МБ-10 и плавемкость…» Записи об отшвартовке не было.

– Что же у тебя буксир так и стоит до сих пор у нас по левому борту?

– Как это? – не понял рассыльный.

– Где запись об отшвартовке?

– Наверно, забыли, товарищ капитан-лейтенант. Эту-то запись я сам делал. Мы тут вдвоем с Сологубом через сутки стоим. Он и не записал, значит, отшвартовку. Они к ночи ушли тогда, я точно помню. Да, чего: вон они же сегодня с утра на третьем пирсе разгружаются. Продукты привезли на бербазу.

Сергей выглянул в иллюминатор.

– Не-а. Отсюда не видно. Надо на бак выйти.

– Точно они?

– Ну.

– Кто меня вдруг спрашивать будет, скажи, мол, где-то тут гуляет. – Идея визита на буксир пришла внезапно.

Через десять минут Редин, чертыхаясь, уже карабкался по косо лежащим разболтанным сходням морского буксира МБ-10.

– Кто живой есть?

Из палубного люка показался молодой парень. Сергей его не знал, хотя с этим буксиром они много раз работали на перешвартовках и коротких переходах. А с капитаном Семенычем и выпивали вместе неоднократно.

– Семеныч где?

Парень внимательно оглядел Сергея: высокого роста плечистый молодой мужчина, серые глаза вполне доброжелательно смотрели из-под низко надвинутой на лоб военно-морской черной пилотки с «крабом», погоны скрыты под кожаной «канадкой»; и настороженно поинтересовался:

– А вам что надо?

– Да вот, один вопрос хотел уточнить, – доверительно начал Сергей, – вы недавно баржу подгоняли вон к тому кораблю. Я там служу помощником командира. Вроде, на барже должно было быть кое-какое спецоборудование, а начали работать – одного стопора не хватает. Хотел у Семеныча спросить – мы знакомые с ним старые – может, на буксире где остался.

– А чего у него спрашивать-то? Да и в отпуск он ушел сразу же после того рейса. Деньги нам выплатил за два месяца и ушел. Но я точно скажу: все штуки, что на этой барже были, мы так там и оставили. Мы ее даже к буксиру не подтягивали. Меня Семеныч на пирс высадил, чтобы я на баржу перебрался и рулил там. Окоченел тогда совсем за несколько часов. Еле-еле спиртом потом отпоили.

– А что, так далеко ходили?

– Ну, почитай, на самую границу. Да еще и ночью! Видно-то все хорошо, но холодно, бр-р-р!

– Да, действительно у вас ничего не могло остаться. А те, кто баржу передавал, может, чего прямо капитану отдали?

– Да ведь никто не передавал! Потому меня и на пирс высадили, а потом в одиночку на баржу.

– Как это «никто не передавал»? – недоуменно спросил Сергей.

– Да так. Пирс какой-то на берегу в три дощечки. Как будто только сколотили. К нему баржа привязана. И не только что на ней, а вообще, вокруг ни души, сопки одни. Мы ее за «ноздрю» подцепили и потащили.

– Вот оно, значит, как. Ну, спасибо за информацию. Кругом сплошные накладки, – посетовал Редин, – придется в Техупре запрашивать. – Это заявление его абсолютно ни к чему не обязывало. – Как же вы сейчас без капитана?

– Да мы ремонтируемся, вообще-то, а сегодня все в разгоне, вот нас сюда на продукты и кинули.

– Передавайте привет капитану от Сергея с плавмастерской.

– Обязательно. – Парень кивнул и проводил взглядом удаляющуюся фигуру.

Вернувшись на свой корабль, Сергей узнал у дежурного, что его несколько раз спрашивал начальник мастерской. Поэтому, не заходя в каюту, он поднялся к Алексею.

– Где тебя черти носят? – Время было вечернее, из магнитолы звучала спокойная приятная музыка. На Лехе был надет спортивный костюм и кожаные «лодочные» тапочки. Вокруг фляжки, стоящей в центре письменного стола, расположились три открытые банки рыбных консервов, тарелка с неизменной квашеной капустой и порезанными на четыре части луковицами, сбоку стояла сковорода с жареной картошкой; мясо кусками было сложено отдельно в миске, даже селедка была разделана, аккуратно порезана и полита растительным маслом. Одного взгляда на это гастрономическое изобилие оказалось достаточно Сергею, чтобы понять, насколько он голоден: ужин на корабле прошел без его непосредственного участия.