Олег Кондратьев - Двойной захват

Неясностей и неопределенностей Сергей очень не любил. Значит, придется самому разбираться на месте.

– Успокойся, сейчас оденусь и спущусь. Мальчикам нашим, между прочим, встряска очень полезна будет, они ведь под твоим крылышком, с тебя же беря пример, положили с прибором на всю писанину вообще. А законы-то естественные никто не отменял: больше бумаги – чище жопа! Ладно, проехали. – Сергей начал одеваться.

Всегда, в случаях подобных проверок, начальник мастерской выступал, как своеобразный щит, принимая весь огонь на себя. Часто просто забалтывая ответственного гостя в своей каюте, незаметно переходя от бумажной рутины и прикладной специализации к дегустации блюд предстоящего обеда и качества поставляемого для работ расходного материала, то есть спирта. Больше гость из каюты начальника мастерской не выходил до вечера, когда его, вместе с образцами проб для дальнейшей домашней дегустации, с почетом провожали по трапу. Иногда инспектор не покидал корабль до утра.

И вдруг такое равнодушие, да еще в вопросе, являвшемся любимым коньком Лехи, его «сольным выходом на бис», неизменно заканчивавшимся его полной триумфальной победой. Нестыковочка. В отмазку шефа с запущенной документацией не поверил бы и юный лейтенант: наоборот, в таком случае появлялся двойной стимул для задушевной «каютной беседы». Значит, Алексей знал о миссии проверяющего и, мало того, сам указал направление главного удара – капитан-лейтенант Редин. Иначе зачем бы он так настойчиво добивался личного присутствия Сергея на аутодафе. Так, шустрый Алешка, оперативно сработано. Не иначе, как вчера вечером по телефону заказ произведен.

Обычные пути уклонения и отхода со стороны проверяемых были в данном случае неприемлемы – это был не вообще проверяющий, а конкретный пугало-чистильщик по Серегину душу. Открытый конфликт хоть и ничем особенным Сергею не грозил – так и так в ссылке – но очень насторожил бы пославших этого инспектора и вынудил их на более серьезные меры.

Был, правда, еще один очень специфический вариант. В штабе флота о практической стороне перегрузочных работ никто не имел ни малейшего представления, а уж о расположении и предназначении служебных помещений на спецкорабле и подавно. На этом строился весь расчет.

«Ох, капдва, теперь я тебе не завидую. И у нас на борту, и потом, перед ясными очами тебя пославших», – с этой мыслью Редин переступил комингс кают-компании.

– Что, капитан, особое приглашение требуется? Чтобы проверяющий из штаба флота за тобой ходил? Где вся твоя документация? Что явился, как на пикник, мать твою?!

Сидевшие за столом Генка и Женя в предвкушении спектакля растопырили уши. Они-то знали, как ненавидел Сергей хамство и не прощал его ни на каком уровне, невзирая на любые последствия. Но дальнейшее его поведение заставило рты сослуживцев приоткрыться от удивления: Сергей строевым шагом подошел вплотную к штабисту и командным голосом, но извиняющимся тоном, столь любимым всеми категориями начальников, произнес-отрапортовал:

– Виноват, товарищ капитан второго ранга! Я хотел, как лучше сделать: мы же пользуемся документацией во время работ, поэтому нам выделили специальное помещение рядом с ЦДП, близко от зоны, где в сейфах все и хранится. Там же и схемы, чертежи. Сюда все не перетаскать, да и запрещено это категорически – документация «для служебного пользования»! Сейчас мы спустимся туда, и вы все посмотрите на месте. Я только ключи в каюте возьму и буду там вас ждать. А вы с офицерами подойдете через пять минут.

Получив «добро» от удовлетворенного проверяющего, Сергей быстро вышел из кают-компании. Первым делом заскочил в каюту, где жили мичманы и сразу застал на месте того, кто ему был нужен.

Мичман Велиев Зейнал-оглы мог очень плохо говорить по-русски и быть тупым до умопомрачения. Никогда не скажешь, что у человека высшее химическое образование, и он самый классный специалист-дозиметрист, каких только встречал Редин.

– Оглы! Быстренько спускайся на свой пост, включай все контрольные агрегаты, стационары. Я сейчас через тебя одного человечка проведу, надо с ним поработать по полной программе. Помнишь, как зимой с наглецами из берегового штаба? Так этот в десять раз пакостнее. И кажется мне, просто ненавидит лиц кавказской национальности, особенно, химиков-дозиметристов!

– Вах! Какой отвратительный шакал, однако! – Велиев зацокал языком, прикрыв черные хитрющие глазки.