Никита Костылев - Пустынник. Война

–Обход, дозорные проверяют! – повысив впервые голос, отозвалась девушка. Посмотрев на меня, она тихо сказала: – я вообще-то не воровка. Это яблоко… это маме. Ей очень плохо в последнее время, а с едой у нас сейчас туго. Я слышала, что витамины могут помочь.

–Не пытайся своровать что-то в следующий раз, – сказал я. – Если тебе нужна будет помощь, то просто попроси меня. Ну… – я улыбнулся. – Найдешь легко, достаточно спросить самого красивого дозорного.

–Ты очень хороший, Олег. – она улыбнулась, затем настороженно ответила: – но у меня нет ничего дать тебе взамен.

–Да не надо мне ничего, – ответил я. Когда мы разговаривали с ней, отца не было уже четвертый год. Я тихо продолжил: – знаешь, мой отец был разведчиком в ударном батальоне. Офицером. Его нет уже достаточно давно. И… знаешь, тут каждый сам за себя в этой цитадели. Но есть иногда такое желание у человека… заботиться не только о самом себе.

В ответ она лишь улыбнулась той улыбкой, в которую я и влюбился.

С того памятного дня прошел уже год и вот я пробираюсь среди копающихся женщин в одинаковых синих комбинезонах среди растений и деревьев. Мари я обнаруживаю возле грядки с помидорами. Резко сорвав свежий помидор, я припадаю на одно колено:

–Яблочко хочешь?

Мари обиженно поджимает губы и без всякого объявления войны швыряет в меня пустым пластмассовым ведром. Я еле уворачиваюсь и недовольно говорю:

–Нападение! На дозорного! За это вешают!

–Олег, тебе когда-нибудь говорили, что за твои шутки тебя побьют? – устало спрашивает Мари.

–Не только говорили, но и неоднократно это реализовывали, – сказал я. Подойдя ближе, я обнимаю ее за хрупкие плечи: – сильно устала?

–Да, норму выработки в этом месяце снова увеличили, – тяжело выдохнула она, вытирая лоб. – Видишь, потная вся. Опять будут прыщи и ты меня разлюбишь.

–Ничего, найду помоложе, посимпатичней, – успокаиваю я. – Не пропаду, не переживай.

Второе ведро попадает точно в цель. Благо оно тоже из пластика. Женщины вокруг начинают возмущаться, что мы не работаем. Но я, не обращая внимания на крики, сажаю Мари на одно из ведер, которым она хотела меня побить.

–Давай помогу.

–Ты и так устал, наверное, – измученно улыбаясь, говорит она.

–О да, стоять на вышке и пялиться в пустоту это дико утомительно, – киваю я. – Отдыхай, закончу я твою норму. Меня столько раз ссылали на работы в теплицы из-за характера, что я считаю это своим вторым домом.

–Олег.

–Что?

–Если мы жили бы в средневековье, то ты был бы моим рыцарем.

–А сейчас я по твоему кто? – ворчу я, пропалывая грядки. – Настоящий рыцарь.

–Спасибо тебе.

–За что?

–За то, что ты у меня есть.

–Не, ну это надо Бога благодарить. Такое совершенство создал.

–Дурак.

–Еще какой.

Под конец смены я сдаю прополотый участок контролеру. Она недовольно морщится, понимая, что Мари не сделала норму сама, но не хочет спорить с дозорным и все же принимает участок, делая отметки в блокноте.

Мари так устала, что буквально засыпает на ходу. Я хватаю ее на руки, а когда она обвивает своими тоненькими ручками мою шею, то моментально засыпает. Уже стемнело и только крохотные лампочки внутри домиков-вагончиков освещают путь. Мари сопит у меня на руках, а я несу ее через всю крепость, чтобы отдать свою соню матери, которая каждый день встречает ее возле ступенек вагончика.

Она что-то мурлыкает себе под нос, а я не могу понять, то ли разговаривает со мной, то ли напевает какую-то песенку, но в этот момент я самый счастливый человек в мире.

Глава 2.

Просыпаюсь я от стука тяжелого кулака по железной двери моей каморки.

–Смирнов, подъем!

Вывалившись из гамака, я подскакиваю к двери, отпираю ржавую щеколду и вижу перед собой мастер-сержанта Горина.

–Давай, через 5 минут у второго гаража. В оружейку не ходи, броник и калаш я уже взял тебе.

–Что случилось? – спрашиваю я, накидывая выжженную от солнца почти белую куртку на плечи. – сегодня рейдов не наблюдалось.

–Да с нефтяной вышки пришел сигнал, видят какие-то подозрительные движения со стороны поселка железнодорожников, лейтенант Хадин сказал собрать тех, кто сейчас не в дозоре да съездить проверить – поморщился мастер-сержант. – Давай, собирайся. Нужно проверить, что там нефтянники увидели.

–Есть, – буркнул я.

Спустя 5 минут я уже запрыгиваю в багги. Лейтенант Хадин видно, решил не отправлять огромную разведывательную команду – на проверку поехала всего одна машина с пулеметом. Всего в составе рейда был наш четырехместный багги, обшитый со всех сторон металлическими листами и пара стрелков на мотоциклах. Трясясь в багги на заднем сиденье и проклиная чертовых нефтянников, я угрюмо смотрел в щель между грубо сваренными металлическими листами. В трех километрах от цитадели у нас стоит нефтяная вышка – наша золотая жила, за счет которой мы и живем, торгуя с соседними общинами и крепостями. У нас есть нефть и питьевая вода, а это товары, на которые можно выменять все что угодно.