Александр Тамоников - Красная кнопка

— Сам-то как думаешь?

— ПЗРК забрать на базу или передать ополченцам, ЗСУ передать им же.

— Через позиции южного отряда банды Азиза Курмани?

— От этого отряда почти ничего не осталось. Да, сохранились три танка, личного состава же — с гулькин нос. А у нас на «Ми-8» два пусковых контейнера с НАР и четыре ПТУР «Малютка», кроме этого, у «вертушки» пулеметная установка.

— Ты предлагаешь с ходу атаковать и позиции боевиков южного направления?

— Почему бы и нет? Пробьем коридор, ополченцы подойдут, примут «Шилку» и займут позиции игиловцев у Мурвана. Блокада фактически будет прорвана. Уже сейчас транспортники могут лететь к Эль-Рувану.

— А если Курмани бросит на юг часть сил с запада и востока?

— А если по этим силам, что выйдут из населенных пунктов и окажутся вне огневого контакта с ополченцами, ударит бомбардировщик или штурмовая авиация? Это же вполне возможно и даже необходимо — сразу уничтожить все основные силы Курмани. Тогда этому шакалу не останется ничего, кроме как застрелиться. А боевики ломанутся из Бады глубже на север.

— Что ж, ты прав. Выводить отряды на открытое пространство, когда невозможно быстро вернуть их на базы или подвести непосредственно к Эль-Рувану, для боевиков смерти подобно, в прямом смысле. И Курмани смирится с потерей одной банды. Смирится ли с тем, что блокада будет прорвана, его начальство в ИГИЛ? Вряд ли, но, учитывая его высокие связи в руководстве этого «государства»… Хотя какой смысл обсуждать, что предпримут в ИГИЛ по отношению к Азизу Курмани?

— Это точно.

— Ты погоди, Сергей, меня Москва вызывает. Я доложу о вашей работе и запрошу порядок дальнейших действий, потом свяжусь с тобой. А пока находитесь на объекте, обеспечив, как и положено, круговую оборону. И до конца разберись с минированием пещеры. Но ничего не предпринимать до сеанса связи.

— Понял. На связи!

— Давай! Передай всем благодарность, а разведгруппа будет представлена к правительственным наградам.

— Это справедливо, отбой! — ответил Жилин.

— Кому пленных передал? — спросил он у Смирнова, когда тот вернулся.

— Строгину, он по-прежнему на позиции.

— Одного его достаточно? Боевики — народ коварный.

— Я бы к нему Гурьева послал. Санинструктор только по должности вроде как фигура не боевая, а влепит в репу, мало не покажется.

Командир отряда по связи вызвал прапорщика Гурьева, приказал отойти к гряде и совместно с авианаводчиком охранять пленных.

— Чего ждем? — спросил Смирнов.

— У моря погоды.

— Это было бы хорошо, только здесь нет моря. Да и черт с ним! Не люблю я море, жару, гальку. Мне по душе русский осенний дождь, что колышет ветви березы, и температура в пределах пятнадцати градусов.

— Будет тебе и дождь, будут и березы, и прохлада в пятнадцать градусов. На пенсии. При условии, конечно, если доживешь до нее.

— Вот и я о том же. Как в песне? Война — самое лучшее средство от старения.

— Не слышал такую.

— Да я тоже мельком. Там, может, и другие слова, но смысл этот. Так чего ждем, командир, если серьезно? Пора бы подорвать здесь все к чертовой матери и свалить на базу в Хмеймим, а потом домой, в Россию-матушку.

— Ага! Помечтай. И по-моему, мы уже говорили на эту тему.

— О чем мы только не говорили.

— Я связывался с Северцовым, ты, Соболь и Строгин будете представлены к правительственным наградам.

— Вот спасибо. Нет бы выписать премию. Я согласен на десятую часть того, что в месяц получает член правления нашей известной сырьевой компании. Но и медаль тоже хорошо.

— За ПЗРУ и ЗСУ как минимум — орден Мужества.

— Значит, стану полным кавалером ордена Мужества. На Героев мы, видимо, пока не тянем.

— Получишь и Звезду, если будешь хорошо себя вести.

— Какая Звезда, когда капитана до сих пор не присваивают, — отмахнулся Смирнов.

— Присвоят. А ждем мы, Боря, уточнения задачи.

— Так вы же базарили с командиром отряда, он что, не определил порядок возвращения на базу?

— Ты, Боря, слова-то подбирай, мы не на рынке, чтобы базарить. Северцова вызвала Москва. А в Управлении могут поставить любую задачу.

— В Управлении, да, там на это не скупятся. Не удивлюсь, если группе прикажут своими силами перекрыть всю границу между Сирией и Турцией. И не важно, что это сто километров, а нас десять человек.

— Нечего гадать. Смотри, вон твой Соболь идет.

— Соболь — молодчик, двух «духов» как с куста срезал! И работал на опережение, находясь под прицелом боевика.