Кирилл Казанцев - Школа боя

Пока Василий размышлял, что делать в такой вот пикантной ситуации, дверь тихонько отворилась, и в комнату, звонко шлепая босыми пятками и потирая кулачком глаза, вошла одетая в пижаму Настя. Ничуть не удивившись присутствию на диване Василия, вроде бы так оно и должно быть, подошла, уселась на краюшке.

– Привет!

– Привет...

– Ты у нас теперь жить будешь?

О господи!.. Ну что может быть страшнее детской непосредственности?! Василий чуть не подавился собственным языком! Чувствуя, как лицо заливается густой горячей краской, он смущенно завертел головой и что-то невразумительное заблеял:

– Н-ну, как бы это... Вообще-то, понимаешь... Как бы это сказать...

– Живи, – милостиво разрешила девочка. – Места хватит. Мама готовит вкусно... Тебе ведь вчера понравилось?

– Да уж... – Если бы можно было провалиться сквозь диван, Василий бы давно уже это сделал... Но такое невозможно. А просто встать и скрыться он не мог по причине некоторой... хм... обнаженности...

– Ладно, ты одевайся. – Девочка слезла с дивана. – Сейчас завтракать будем...

Настя, не оглядываясь на Скопцова, пошлепала к выходу из комнаты. Дождавшись, пока дверь за ребенком захлопнется, Василий сорвался с дивана и торопливо, как когда-то давно в армии, начал одеваться...

С ходу сунулся было в ванную, но там со всей возможной добросовестностью плескалась девочка. Пришлось сидеть в комнате и ждать, пока санузел освободится.

Ополоснувшись, Василий осторожно пробрался на кухню. Татьяна, что-то мурлыкая себе под нос, возилась у плиты. Никаких продранных халатов – то, чего Скопцов боялся как огня в каждой женщине, – не наблюдалось. Синие джинсы – "стрейч", маечка-футболка с коротким рукавчиком... Роскошные волосы собраны на затылке в "конский хвост" и прикрыты легкой косынкой довольно легкомысленной расцветки.

Неслышно приблизившись сзади, Скопцов обнял женщину и, чуть коснувшись губами розового ушка, тихо шепнул:

– С добрым утром...

Татьяна замерла. Притихла в объятиях Василия. И молчала...

Сзади послышался шелест шагов, и женщина ловко вывернулась из сильных мужских рук, отступила на шаг в сторону... А на кухню вошла Настя.

Тихий такой семейный завтрак... Только вот уверенно за столом себя чувствовала Настя. И Василий, и Татьяна прятали глаза друг от друга, смотрели каждый в свою тарелку. А если уж и начинали говорить, то преувеличенно бодро и стараясь не смотреть друг на друга...

И бог его знает, чем бы это все закончилось – может, Василий доел бы, встал, поблагодарил и, проклиная свою нерешительность, ушел бы из этой квартиры навсегда, – если бы обстановку не разрядила Настенька. За своего рода десертом, который остался со вчерашнего вечера, она довольно бесцеремонно ткнула в сторону Василия перемазанным в мороженом пальчиком и громко спросила:

– Мама, а он теперь у нас жить будет?

И Скопцов, и Татьяна как по команде подняли глаза друг на друга и тут же опять опустили их... По лицам обоих побежала краска, заливая щеки, уши, лоб...

– Ну, не знаю... – первой ответила Татьяна, не поднимая глаз. – Если сам захочет... И если ты не будешь против...

– Пусть остается! – махнула рукой девочка. И повернулась к Скопцову. – Ты же останешься?..

Василий не успел ответить – из прихожей, где он вчера оставил куртку, донеслась знакомая мелодия. Все те же "Семь сорок"...

– Минутку! – Звонок прозвучал очень вовремя. Скопцов соскочил с места и бросился к куртке. Вытащил из кармана телефон, мельком бросил взгляд на дисплей... Номер звонившего ему не был знаком.

– Да?..

– Это Василий Арсеньевич?.. – совершенно незнакомый женский голос.

– Да, это я...

– Вы просили вам сообщить, если в состоянии Бергмана произойдут какие-то изменения?..

– Да-да! – вскинулся Василий. – Что с ним?

– Он пришел в себя и переведен из реанимации в обычную палату.

– Я могу его навестить?

– Да, можете. – С этими словами женщина повесила трубку.

Василий отключил сотовый, сунул его в карман куртки. Снял куртку с вешалки, оглянулся... За его спиной стояла Татьяна.

– Ты уходишь?..

– Да, надо идти... Дела... – Скопцов растерянно пожал плечами. Какое-то время неуверенно топтался на середине прихожей... Потом, бросив свою куртку на пол, шагнул к женщине и крепко ее обнял, прижал к себе, осторожно, нежно коснулся губами щеки.

– Я вернусь... Не выгонишь?..

Татьяна спрятала лицо на его груди и тихо шепнула:

– Возвращайся...