Кирилл Казанцев - Школа боя

– Есть! – Дневальный развернулся через левое плечо и бегом бросился выполнять команду. Уже через минуту по полутемному расположению замелькали тени полуодетых людей.

Старший сержант не спеша, на ходу разминая кисти рук и слегка поводя широкими плечами, вышел в сушилку. Остановился перед реденькой шеренгой наголо остриженных исхудавших пацанов.

– Равняйсь! Сми-ирна! – Подбородки качнулись в сторону и вернулись назад. – Вольно... Товарищи разведчики!..

Сейчас старший сержант явно подражал кому-то из офицеров роты. Вполне возможно, что замполиту.

– ...Вы являетесь элитой армии! И в любой момент должны быть готовы выполнить боевой приказ командования и Родины! В любое время суток вы должны быть готовы вступить в бой с противником! Поэтому сейчас мы с вами проведем внеочередное занятие по рукопашному бою!

Заложив руки за спину, Ромоданов прошелся вдоль строя, заглядывая в лица солдат...

– Свободный спарринг со мной! Тот, кто меня сделает... Короче, будет жить "дедом"! Добровольцы есть?..

Добровольцев не было. "Рукопашка" была коньком старшего сержанта, еще до армии занимавшегося в секции карате. И связываться с ним себе дороже...

– Добровольцев, значит, нет... – с недовольством отметил заместитель старшины. – Никто не хочет жить "дедом"... Ссыте, салабоны?!

Ответом ему была тишина. Молодые стояли опустив глаза. Они действительно боялись... То, что заместитель старшины называл "свободным спаррингом", как правило, превращалось в обычное избиение. А Ромоданов "берегов" никогда не видел. И жалости не знал.

Старший сержант еще раз прошелся перед строем. Взгляд его упал на одного из молодых.

– Рядовой Горный!

– Я! – Солдатик вздрогнул и втянул голову в плечи.

– Выйти из строя!

– Есть! – Босые ноги звонко зашлепали по бетонному полу сушилки.

– Рядовой Горный, сейчас перед вами не я... – старший сержант ткнул себя пальцем в грудь, – сейчас перед вами – военнослужащий блока НАТО! Убей врага!

Солдатик колебался. Ему очень не хотелось быть избитым...

– Ну!!! – Заместитель старшины поднял руки на уровень груди.

Горный тоже принял какое-то подобие боевой стойки... Он уже понимал, что его в любом случае поколотят. И собирался оказать хоть какое-то сопротивление.

Хищно ухмыльнувшись, старший сержант сделал быстрый скользящий шаг вперед. Этот салабон ему не нравился с самого начала. Слишком умный, городской... Слабосильный, но ставит что-то из себя, чмо...

Горный, широко размахнувшись, неловко махнул кулаком. Было заметно, что драться он совсем не умел...

Ромоданов, нырнув под руку рядового, стремительно и точно пробил по корпусу, в печень и селезенку. Солдат задохнулся и скрючился от нестерпимой боли. А старший сержант, захватив его голову, дважды ударил коленом в лицо, вкладывая в эти удары всю свою силу и злость... Отшвырнул вырубленного рядового в сторону – тот тяжело упал на кипу старых шинелей.

– Вот так, – сказал Ромоданов. – Ни хрена вы ни к чему не пригодны, чмошники. Только "чернягу" хавать...

Наверное, он бы продолжил избиение молодых – глаза уже искали следующую жертву, – но в сушилку вошел Колядин. Полуобняв земляка за плечи, тихо зашептал ему на ухо:

– Слышь, Леха, кончай, а?! Пойдем еще по пять капель тяпнем... Там еще осталось...

– Подожди... – Старший сержант подошел к заворочавшемуся на шинелях Горному. – Слушай сюда, боец! Ты проиграл... Поэтому сейчас ты оденешься и принесешь бутылку водки и пачку "цивильных" сигарет! Тебе на это час. Время пошло, солдат!..

Горный приподнял голову. Окровавленное лицо, бессмысленный, "плывущий" взгляд...

– Ты понял, солдат?! – Ромоданов норовил вывернуться из цепких рук "земы". – Время пошло!

– Понял, товарищ старший сержант... – Горный встал на ноги, но его слегка "штормило".

– То-то... – Ромоданов позволил земляку увести себя, но напоследок бросил: – Горный – умыться и вперед! Время идет... Остальные – отбой!

Рядовой Иван Горный прошел в умывальник, поплескал холодной водой в лицо... Саднили разбитые губы, распухший нос не дышал...

– Сука! – На глазах молодого проступили слезы. – Сволочь!

Скобливший бритвенным лезвием писсуар дневальный отвернулся – он не желал становиться соучастником "преступления". Обзывать "старого", даже за глаза, – это, знаете ли, чревато...

Горный не спеша оделся, взял в сушилке бушлат. Вышел из казармы... На улице моросил мелкий противный дождик, дул неласковый ветер. Пронизывал до костей – сырая страна Германия. Чужая, совсем чужая...