Сергей Зверев - Секретная битва спецслужб

Инженер встрепенулся:

– А ты, вошь облезлая, меня на дуэль вызови! Что? Слабо?

– Вы испытали серьезные потрясения, налицо последствия стресса, поэтому я не буду воспринимать ваши слова всерьез.

– Да пошел ты… – тут Иван Иванович употребил и вовсе нецензурное выражение. – И остальных туда забери! А меня выпустите! Чтоб вам всем пусто было, твари штатовские…

Инженер завелся не на шутку. Послушав некоторое время его тирады, от которых могли свернуться уши, Бэр беспомощно поглядел на двери, в которых стоял Бэнтон. Тот вопрошал глазами, словно сам не слышал громогласные интонации русского пленника. Алекс развел руками в ответ, показывая, что он делает все, что возможно.

Еще через некоторое время, едва успев вставить в поток ругательств пару реплик, Бэр встал и гордо покинул комнату. Остроумов все-таки не стал с ним разговаривать. Может, и к лучшему. В голове агента зародился новый план, который должен был помочь ему вырваться из этой резиденции. Ведь, по существу, и он сам был заложником – люди Бэнтона и Грумера постоянно ходили следом, делая вид, что ничего не происходит. И сам сержант нарочно выбрал комнату рядом с Алексом, чтобы иметь возможность приглядывать за своим соседом.

Если оставить все как есть, Бэру с его безупречной репутацией эти дилетантские подозрения вряд ли могут навредить. Он не совершил еще ни одного прокола, за который могли бы зацепиться профессионалы. Даже наоборот, такое поведение его соратников давало агенту возможность списать на них провал операции, которого он добивался уже не первую неделю. Но в том-то и заключалась сложность, что нужно было действовать. И не медля! Время, раньше работавшее на Алекса, стало теперь его самым главным врагом. Если за ним так и будут всюду таскаться, то организовать побег Остроумова точно не получится, а уже через сутки-двое у американцев появится возможность вывезти инженера в Штаты, откуда вызволить его будет во сто крат сложнее. Обдумав все это, Бэр наметил для себя первоочередную задачу: во что бы то ни стало найти способ связаться с российским посольством, а в частности с Арсением Макаровичем.

Американский военный атташе, вместе с которым двойной агент покинул комнату пленника, остановился у окна в коридоре и достал из кармана пачку сигарет. Выбив одну из них, он с хитрым прищуром стал вертеть ее в руках. Хотелось курить, но они находились в общественном месте, в котором этого делать не разрешалось. Кроме того, со вчерашнего вечера он собрался бросить курить. Поэтому он только нюхал табак сквозь тонкую бумагу, что, в общем-то, помогало не особенно.

– Из всего, что сказал русский, – сообщил ему Бэр, невесело усмехаясь, – в приличном обществе можно было бы употребить только предлоги и междометия.

– Я так и понял, – отозвался Бэнтон, поглощенный своим занятием. – А что же делать? Его в любом случае как-то надо обрабатывать.

Алекс решил, что настал подходящий момент реализовать свой план.

– Есть кое-какие мысли по этому поводу, – издалека начал он. – Сейчас разговаривать с изобретателем бесполезно. Ничего, кроме ругани и криков, мы не добьемся. Надо дать ему остыть, не трогать пока.

– Скорее всего вы правы, – рассеянно согласился атташе, нечаянно сломав сигарету и просыпав на паркет табачные крошки. – Он действительно чересчур возбужден.

– Но я знаю человека, который сможет не только его успокоить, но и поможет уговорить, – Алекс испытующе посмотрел на Бэнтона. – Это жена Остроумова, я съезжу за ней в город.

Но атташе, оказывается, слушал не так уж и невнимательно. По крайней мере, последнюю фразу он мимо ушей не пропустил. С деловым видом разглядывая мусор в своей ладони, он одобрительно закивал:

– Это вы верно подметили. Она точно сможет повлиять на своего мужа. А даже если нет, то у Остроумова будет лишь на один аргумент не ехать в Штаты меньше. Только вот знаете, что я думаю? Вам лучше остаться с изобретателем. Вдруг он чего-то потребует, а, кроме вас, его ведь никто не поймет.

Это был убойный аргумент. Алекс с разочарованием понял, что его хитрость не прошла – Бэнтон оказался стреляной птицей. Сунув руку в карман, атташе весело подмигнул агенту и с довольным видом заключил:

– За госпожой Остроумовой я поеду сам. Так будет лучше.

Опыту и чутью военного атташе, под благовидным предлогом лишившего Алекса свободы передвижения, можно было только позавидовать. Теперь Бэр вынужден был постоянно находиться на контролируемой территории и терпеть общество сержанта Грумера и его подручных.