Олег Фролов - Седьмая вода на киселе…

Разговор в моем кабинете в офисе головной кампании, который, и в этом я был убежден давно, особенно после того, как уволил Софи, находился на «прослушке», был долгим. Из докладов Виллемса и Маса следовало, что им удалось определить круг потенциальных партнеров, однако установление контактов с ними требует моего личного присутствия.

– Уверены? – намеренно переспросил я.

– На все сто процентов, – ответил Виллемс.

– Да, – подтвердил Мас, – это необходимо.

– И каковы, по вашему мнению, шансы компании в Финляндии?

– За время нашей работы там у нас сложилось убеждение, что все может получиться, – Виллемс посмотрел на кивнувшего ему Маса, – там достаточно возможностей для развития бизнеса.

Именно такие ответы и были нужны мне, они, несомненно, были зафиксированы «прослушкой», тем самым создавали предпосылки для моих последующих разговоров с Ричардсоном и Кляйном. В том, что их проинформируют о содержании разговора, у меня сомнений не было.

Детали моей предстоящей поездки в Финляндию я намеренно не стал обсуждать в кабинете. Не хотел, чтобы ЦРУ и БНД заранее знали возможные маршруты моих перемещений.

По итогам моей поездки в Брюссель я проинформировал Центр и через полмесяца получил из него шифрограмму с указанием желательных сроков моего появления в Финляндии…

Я согласовал с Ричардсоном и Кляйном мою поездку, немного увеличив ее сроки, и, вылетел в Европу, предварительно сообщив об этом в Центр. С собой у меня были два рекомендательных письма, переданных мне Ричардсоном. Письма были подписаны руководителям двух американских банков.

– Надеюсь, это поможет, – протягивая мне письма, сказал Ричардсон и подмигнул.

Я, молча, кивнул.

Прибыв в Брюссель, я получил от специально присланного Кляйном сотрудника БНД пять рекомендательных писем от компаний, имеюших деловые контакты с финскими фирмами.

В Брюсселе я разобрался с накопившимися после моего предыдущего приезда делами и через два дня уже был в Хельсинки. Виллемс и Мас встретили меня и разместили в одной из фешенебельных гостиниц.

– Как с переводчиком? – поинтересовался я у них.

– Мы нашли одну пожилую даму… – сказал Мас.

– Очень?

– Ей пятьдесят, – виновато произнес Виллемс.

– Так какая же она пожилая? – улыбнулся я.

– Мы думали вам надо лет на двадцать – двадцать пять моложе, – осторожно сказал Виллемс.

– Почему?

– Да… – Виллемс замялся. – Ну, в общем, вы понимаете…

– Никогда не пытайтесь думать за другого, – отрезал я, – и никогда не судите о других, тем более о ваших руководителях по себе!

– Так вы знаете? – удивился покрасневший Виллемс. – Откуда?

– Сами должны догадаться!

– Я тебе говорил! – не выдержал еще более красный Мас. – А ты…

– Меня не интересуют ваши похождения! – прервал я его. – Сегодня же вы должны познакомить меня с переводчицей!

– Обязательно! – Виллемс со злобой взглянул на Маса. – Где и в какое время вам будет удобно?

– В арендованном вами офисе через два часа. Успеете?

– А мы думали, что вы сначала отдохнете с дороги, – растерялся Виллемс.

– Я не устал. Так успеете?

– Успеем! – заверил Мас. – Разрешите идти, а через час заехать за вами?

– Идите! – махнул я рукой.

Они вышли.

Я блефовал, говоря им, что знаю об их похождениях, но, зная их образ жизни в Бельгии, был уверен, что не ошибусь. Кроме того, мне надо было показать им, что они даже в Финляндии находятся под контролем. Зная это, они не могли не понимать, что любое проявление ими чрезмерного любопытства в отношении меня, станет известным мне… И мои ожидания оправдались, более того, мое знакомство с Анникки Ярвинен было воспринято ими как давно ожидаемое…

Переводчица оказалась бывшая немка, переселившаяся в Финляндию с мужем еще до начала второй мировой войны.

– Где он сейчас? – поинтересовался я.

– Не знаю, в конце войны он попал в плен, – глаза ее злобно блеснули, – к русским…

– Он был военным?

– Да, офицером, но я не хочу говорить об этом.

– Хорошо. Вас познакомили с условиями работы?

– Да.

– Они вас устраивают?

– Да. Я не подведу.

– Хорошо. До завтра. Встретимся здесь в девять.

– Спасибо. До свидания!

«Немецкий офицер в Финляндии да еще до начала войны, – это или военный специалист или разведчик, а может быть и то, и то одновременно – подумал я. – Она его жена… В Германию не вернулась, осталась в Финляндии. Осталась или ее оставили? Если ее оставили, то получается, что БНД приставило ее ко мне… Неплохо придумано: все мои перемещения и разговоры будут под контролем… Кляйн верен себе. Но он же не мог не понимать, что я пойму это! Не мог. А раз так, то он это сделал намеренно. Для чего? Для того, чтобы я не сказал того, что она не должна знать! Значит, надо искать другую переводчицу или переводчика. Искать самому…»