Ланиус Андрей - Островок

Аркадий ждал нас в прохладном полутемном холле. Несмотря на весь колорит его фигуры, я не сразу заметил его среди чучел медведя, лося, волка и вепря, мастерски изготовленных из пучков соломы и тоненьких веточек.

Вблизи Балагулин производил еще более комичное впечатление. Ростом он оказался даже ниже Тины, которую нельзя было назвать высокой. Его театральный костюм, довольно-таки потертый, а местами даже засаленный, свидетельствовал о длительном финансовом неблагополучии (несмотря на покровительство Сапера и выигрыши каких-то загадочных пари).

Он поджидал нас, скрестив на арбузном животе пухлые ручонки и задрав кверху узкую бороденку. Глаза у него были карие с поволокой, как бы маслянистые.

– Здравствуй, солнышко! – пропел он сочным баритоном, обращаясь к Тине. – Рад видеть твою славную мордашку, как, впрочем, и твой соблазнительный бюст. Да и попка у тебя что надо! Я всегда говорил, что ты неплохо смотрелась бы на обложке «Плейбоя». Голышом, конечно. Могу устроить, если сильно попросишь…

– Аркадий, вы не могли бы без пошлостей, а? Вот познакомьтесь лучше с моим спутником. Он менеджер очень солидной фирмы, давний мой добрый друг и, как недавно открылось к моему изумлению, ваш горячий поклонник.

Мысленно я поаплодировал Тине. Подыграла она мне блестяще.

Балагулин перевел на меня взгляд своих маслянистых глазок, одновременно пожимая мою руку.

– Аркадий Владимирович Балагулин, артист, заслуженный работник культуры, с вашего позволения, очень приятно! Можете называть меня Аркашей. Обожаю, знаете ли, ласкающие душу звуки. Вы мне нравитесь. И я готов разделить с вами ужин при условии, что он не окажется слишком пресным.

– Что ж, давайте для начала поднимемся в зал и ознакомимся с меню…

Вскоре мы обосновались за удобным столиком.

– Эх, чем бы мне вас развеселить? – В ожидании заказа Аркадий обвел нас лукавым взглядом. – Ей-богу, если бы я не знал, что вы – давние друзья, то принял бы вас за парочку голубков, которые славно поворковали минувшей ночью.

– Знаете, Аркадий, – хладнокровно ответил я, – мне-то по-мужски понятен глубинный смысл ваших острот, продиктованный исключительно преклонением перед женской красотой. Но Тина – человек более эмоциональный и непосредственный, и я не рекомендовал бы ее сердить.

– Что вы, что вы! – с показным испугом сжался он. – Уж мне ли не знать, как страшны во гневе рыжеволосые красотки! Ладно, друзья мои! Ограничимся невинными забавами… – Он состроил плутовскую гримасу. – Открою вам один секрет, Ярославич: перед вами – заядлый спорщик, обожающий всяческие пари. Но вынужден предупредить – я всегда выигрываю. Ну, например… Давайте поспорим на сто баксов, что я за десять минут расправлюсь с десятью порциями котлет по-киевски.

Мы с Тиной не смогли удержаться от смеха.

– Нет, Аркадий, тут ваш выигрыш слишком очевиден.

– Хорошо! Тогда другой вариант… – Он сунул руку в боковой карман своего необъятного пиджака и выудил оттуда колоду карт. Потасовал, поколдовав над ней, и протянул мне: – Снимите верхнюю карту и попробуйте сказать, что это не дама пик! Не бойтесь, это еще не пари, это разминка.

– Ну, куда ни шло! – Я бросил карту картинкой вверх.

Это была дама пик.

Балагулин тут же схватил ее, вложил в середину колоды, которую снова усердно перетасовал.

– Теперь ты, Тиннет. И это тоже еще не пари.

Тина сняла верхнюю карту. Снова дама пик!

– Вы, Аркадий, вполне профессиональный карточный фокусник, – констатировал я.

Он булькающе рассмеялся:

– Друзья мои, ловкость рук – не мое хобби. Я не Кио. И не Гудини. И даже не Копперфильд. У меня другие методы. Это не ловкость рук, это гибкость артистического ума. Вот, послушайте. – Он повернулся ко мне. – Сейчас я вручу вам эту колоду. Вы сами ее потасуете. Но – под столом. Ради чистоты эксперимента. А после Тина снимет верхнюю карту. Тоже под столом. А затем бросит ее на стол. После того, как я на нее подую. Если это не дама пик, значит, я проиграл. Ну? Спорим? На пустячок? На сто баксов?

– Что скажешь, Тина? – спросил я.

– Давай попробуем, – осторожно ответила она. По ее глазам я понял, что секрет этого фокуса ей неизвестен. – Ну, конечно, не на сто баксов – на сто рублей. Только тасуй получше.

– Ладно, – вздохнул Балагулин. – Будь по-вашему. На сто рублей.

– Хм? В чем же здесь подвох? – Я принялся тщательно тасовать колоду под столом, на ощупь перебирая карты. Может, они склеены особым образом? Нет, вроде нормальные.