Евгений Сухов - На зоне

Капитан, несмотря на разбитый нос, явно уже был в хорошем настроении. Он посмотрел на часы:

– До Нового года осталось семь часов, – сказал он и, обернувшись, подмигнул заплывшим глазом напарнику: – Успеем?

– Успеем, – прогудел в ответ тот, покосившись на Варяга. – Чего же не успеть-то?..

Он занял своей тушей практически все заднее сиденье, и Варяг оказался прижатым к двери, которая, как он успел заметить, была заблокирована.

– Давай, Серега, трогай, – приказал капитан и, взяв микрофон рации, сообщил: – «Рубин», говорит тридцать восьмой. Мы выехали.

«Мерседес», взвихрив снег, лихо развернулся и через распахнутые металлические ворота выехал со двора. Вместо того чтобы свернуть на Ленинградке в сторону Москвы, машина повернула направо на Тверь и, пролетев десятка два-три километров, свернула в сторону, на пустынную второстепенную дорогу. За темным окном проносились черные тени деревьев. Варяг понял, что времени у него совсем мало, а дело со скрепкой никак не шло: не так просто со спутанными руками открывать замки.

– Вот сука, – буркнул здоровяк, когда машину подбросило на очередном снежном ухабе.

– Что, Петрович, – засмеялся старшой, – болит жопа-то? Оно хоть и импортное, а по нашим дорогам все равно – говно.

Оба мента рассмеялись шутке. А водитель несогласно помотал головой и пробурчал, что этого «мерина» с нашим металлоломом не сравнишь. И любовно погладил баранку «мерседеса».

Потом капитан повернулся к Варягу и уставился на него, стараясь разглядеть в темноте выражение его лица.

– Ну что, господин Игнатов, – издевательски улыбаясь, сказал он, – не ожидал, поди, такого поворота событий?

Варяг молча и без всякого выражения смотрел на красногубого. Лицо Варяга было абсолютно непроницаемым, в то время как пальцы рук осторожно пытались в очередной раз воткнуть стальную проволоку скрепки в замок наручников.

– Бизнесмен херов… – пробормотал старший и полез за сигаретой. – Ты глянь, Николай, какая рожа у этого… блатного, – обратился он к своему напарнику, – холеный, сволочь, как аристократ…

Хотя после подставы с кокаином Варягу и так стало ясно, что вся эта операция тщательно продумана и спланирована ментами, но все же он отметил про себя еще и то, что капитан знает о нем кое-что, чего не знали, к примеру, журналисты.

Закурив сигарету, капитан выдохнул дым в лицо Варягу. Чтобы не провоцировать его, Варяг отвел глаза и принялся смотреть в окно, за которым видны были только белые снежные шапки на ветках высоких елей. Пальцы у него онемели, и он сосредоточился только на одном – чтобы ненароком не выронить спасительную скрепку. Мельком глянув на водителя, занятого дорогой, красногубый протянул руку с сигаретой к лицу арестованного. Варяг не пошевелился. Когда раскаленный кончик сигареты оказался в нескольких сантиметрах от его глаза, рука старшего замерла.

– Нервы крепкие, – констатировал здоровяк Николай, внимательно наблюдавший за этой сценой с соседнего сиденья.

Варяг бросил короткий взгляд в зеркальце и увидел, что шофер смотрит на него. Старший тоже это заметил и убрал руку.

– Ты, сержант, смотри за дорогой, – ворчливо сказал он. – А то домой сегодня не попадем… А так охота рюмашку пропустить за Новый-то год, поплясать, потрахаться. Люблю погулять в Новый год. Хороший праздник, правда, старший лейтенант?

Николай, крякнув, поддакнул начальнику.

Варяг нащупал наконец отверстие для ключа в наручниках и осторожно, стараясь делать это так, чтобы охранники не заметили его движений, попытался повернуть проволочку в отверстии. Скрепка выскальзывала, и Варяг не один раз облился потом, боясь выронить ее из рук.

– С утра во рту ни крохи не было, – жаловался здоровяк, – чтоб все мои килограммы прокормить, в день полбыка съедать нужно, а я, блин, как студентка питаюсь…

– В телохранители иди, – посоветовал капитан, – к какому-нибудь банкиру. Там тебя с барского стола кормить будут, мало не покажется.

– Ага, – отозвался Николай, – пулями да гранатами…

Машина продолжала не спеша двигаться по темной лесной дороге.

Варяг, взмокнув от напряжения, лихорадочно продолжал тыкать скрепкой в замок. Наконец он Почувствовал, как язычок замка поддался и – о счастье! – ощутил, как наручники, тихо щелкнув, раскрылись.

– А ты чего это притих? – вдруг обернулся и подозрительно уставился на него капитан. Он наклонился к Варягу, вглядываясь в темноту салона, и уже зачем-то было протянул руку, как вдруг его напарник Николай, посмотрев в окно, негромко сказал каким-то совсем другим тоном: