Надежда Максимова - Император из Мшистого болота

Императрица поставила свою чашку на чайное блюдечко.

– Князь точно знает, что ваши сыновья рождены от императора?

– Один. – Баронесса подняла взгляд и твердо посмотрела в глаза собеседнице. – Один от императора и два – от Волка.

Эльдефелина ожидала услышать что-то подобное. Но все равно, это было как укол стилетом в самое сердце.

– Я слышал, вы решили вернуть во дворец девицу Ченни? – спросил Леккур, подписывая требования на поставку в войска продовольствия. Адъютант, склонившись, подкладывал ему очередные бумаги.

Дэдмор, пришедший навестить главнокомандующего, прогулялся по кабинету и, выбрав наиболее уютное кресло, сел и закинул ногу на ногу.

– Боюсь, это не сработает, – продолжил Леккур, жестом отпуская офицера. – Время прошло, ее влияние упало… Да и не имеет наш ветреный государь привычки возвращаться к брошенным любовницам.

– Расчет не на это, – князь-канцлер самовольно пошарил в шкафчике с напитками и налил себе коньяка. – Представьте чувства молодой супруги. У нее там любовь, шуры-муры, клятвы навеки, мечты о беспросветной любви… Ну, вся эта романтическая шелуха. И вдруг является бывшая любовница с тремя детьми.

Леккур почесал нос.

– Да, трое – это серьезно.

– Вот именно. Один ребенок еще можно понять. Мало ли, с каждым может случиться. Поздно вынул, туда-сюда…Бывает. Но трое! Это свидетельствует о том, что связь была долгой и, как бы это сказать… плодотворной.

Главнокомандующий коротко хохотнул.

– Императрица молода, – Дэдмор глотнул коньяка и посмаковал его вкус. – Наверняка будут слезы, упреки…

Он покачал бокал в ладони и полюбовался игрой света, переливающегося в благородном напитке.

– В общем, когда наш великий государь вернется из поездки, его ждет маленький, – он двумя пальцами показал насколько маленький, – сюрприз.

– Ну да, ну да, – поддержал Леккур. – Или он будет разбираться в семье, забыв о Тенгриде…

– Или наша скромница так достанет его попреками, что ей придется переселиться на Западную половину дворца. Поближе к покоям брошенной Мираом.

* * *

Миниатюрный заварной чайничек опустел. Чаепитие затянулось. Дамы, обговорив все детали, поднялись, чтобы идти в дворцовый парк знакомиться с юными принцами. (Мальчики под присмотром учителя верховой езды катались там на пони).

Но вошел дежурный офицер с докладом.

– Прибыл какой-то стихотворный чудак из театра, – сообщил он. – Говорит, что его зовут Копьеносец. Гнать в шею?

– Погоди, – остановила Эльдефелина. Она была рада неожиданной отсрочке. – Император обещал подарить поэту сюжет для новой пьесы.

– Сюжет? – встревожилась баронесса. Ей вдруг пришло в голову, что молодая правительница пожелает выставить на всеобщее обозрение ее судьбу. Кому такое понравится?

– О да, – хладнокровно ответила императрица, обретая уверенность в своих силах. – У меня есть история, которая гарантированно произведет фурор.

Кивнула офицеру:

– Зови Копьеносца.

Поэт вошел, смущаясь своего бедного вида. Штаны и рубашка на нем не подходили по цвету, а рукава были заметно коротковаты. Похоже, приличную одежонку для стихотворца собирали всей труппой.

– Проходите, молодой человек, – ласково произнесла императрица, заметив, как тот смешался при виде двух прекрасных дам.

И в самом деле. Автор театральных виршей несколько дней готовился к визиту и исчеркал кипу бумаги, пытаясь поэтически выразить верноподданные чувства. Но вот вошел, увидел и растерялся, позабыв все слова.

– Присаживайтесь.

– О, я не смею, – опомнился Копьеносец. И покраснел. В сущности, он был еще очень молод, и не имел опыта посещения дворцов.

Императрица тихонько засмеялась и повторила:

– Присаживайтесь.

Тут уж поэт не решился отказываться и довольно неуклюже плюхнулся в кресло.

– Наш просвещенный государь, – Эльдефелина произнесла это чуть сдвинув тонкие брови, чтобы никто не посмел хихикнуть, – пообещал вам историю для создания театральной пьесы, которая при должном воплощении…

Поэт встрепенулся и расправил неширокие плечики…

– Которая при должном воплощении принесет вам мировую славу, а театру процветание.

– Приложу все силы, – истово заверил стихотворец.

– Не сомневаюсь.

Императрица плавно поднялась и начала расхаживать по комнате. Поэт поворачивал за ее движениями голову и этим чем-то неуловимо напоминал маятник на больших часах восточной работы.