Сергей Майдуков - Слепая ярость

– Алена…

– Что, Андрей? – спросила она.

Этого им хватило. Они сказали друг другу все, что хотели сказать, и услышали все, что хотели услышать.

На огромной кровати с фигурной спинкой из полированного дерева, утопая в мягких подушках и шелковых простынях, безмятежно спала Мягкова. Ее крепкий сон не мог нарушить даже храп укрывшегося с головой любовника.

Телефон Мягковой, лежавший на тумбочке у кровати, запел некогда любимый ею танцевальный хит. Но чем чаще Мягкова слышала эту песню, тем меньше она ей нравилась. В это утро от первых же нот ее буквально подбросило на кровати.

– Ну, что такое? – воскликнула она, негодуя. – Дурацкая музыка.

Раздраженно смахнув с лица непослушные пряди волос, Мягкова посмотрела на дисплей телефона, на котором высветился номер Любимова.

– Ни свет ни заря… – пробормотала она, а потом, приложив трубку к уху, ответила: – Алло!

– Ангелина Эдуардовна, у нас проблемы, – послышался глухой голос Любимова. – Непредвиденные обстоятельства.

Выражение лица Мягковой стало напряженным. Она знала, что утренние звонки, которые вместо слов «доброе утро» начинаются со слов «у нас проблемы», не сулят ничего хорошего.

– В чем дело? – спросила она, запустив пальцы в волосы.

– Только что мы прослушали разговор Клары Карповны с Луневым и Аленой. – Любимов посопел в трубку, словно думал над тем, как построить следующее предложение. – Вчера Алена вытащила Лунева из дома Горелова, так что этот подонок жив и здоров. Более того, эта парочка сейчас собирается ехать в полицию с копиями всех дел об усыновлении в «Парусе».

– Так и знала, что вам ничего доверить нельзя! – заорала Мягкова. – Два дебила! Всё за вас до ума доводить надо! И за что я вам плачу?

– Кто мог подумать, что Алена из огня своего любовника вытащит? – промямлил Любимов. – Вы же не велели нам остаться и понаблюдать. Вы приказали вас в город везти…

– Ты еще спорить со мной будешь?

Не дожидаясь ответа, Мягкова нажала на кнопку отбоя и швырнула телефон на кровать.

– Козлы, блин!

Холм, высившийся под одеялом слева от Мягковой, зашевелился. Сначала на свет показалась бритая до блеска голова, а потом огромные руки, сдернувшие с холма одеяло.

Мягкова даже голову не повернула в его сторону.

– Ты не могла бы немного потише разговаривать? – стараясь сдерживать гнев, процедил сквозь зубы Никита Сергеевич Котов. – Или тебе на меня наплевать? – Не дождавшись реакции, он добавил: – Меня всю жизнь по службе ни свет ни заря поднимают, а тут ты еще!

Котов сел на кровати, повернувшись к Мягковой широкой волосатой спиной.

– Никита, у нас проблемы, – произнесла она, равнодушно посмотрев на любовника. – Мне не до церемоний.

Котов вполоборота повернулся к Мягковой и посмотрел на нее круглыми глазами, делавшими его похожим на старого моржа.

– Что там? – спросил он, пригладив взъерошенные седые усы, не скрывавшие его крупные зубы при разговоре.

– Тот охранник, Лунев… помнишь, я тебе говорила? Он выжил. И не только выжил, но и собирается обратиться в полицию. – Мягкова поправила бретельку пеньюара, соскользнувшую с плеча. – С одной придурочной воспитательницей, у которой то ли бешенство матки, то ли еще что. Аленой Колесниковой. Они обзавелись копиями всех дел об усыновлении.

– Твою мать, Анжела! – Котов звонко хлопнул себя по волосатой ноге. – Я не воспитатель в детском саду, чтобы всем зады подтирать! Что я, по-твоему, все на свете исправить могу?

– По-моему, можешь. В конце концов, ты начальник уголовного розыска областного УВД. – Мягкова едва заметно улыбнулась. – Я верю в тебя, генерал.

Котов встал и, поправив просторные трусы, направился к письменному столу. Резким движением руки он выдвинул верхний ящик и принялся в нем что-то искать в утреннем полумраке. Наконец он нащупал пачку «Мальборо», вытряхнул из нее одну сигарету и зажигалку. Не двигаясь с места, Котов закурил.

Обхватив голые колени руками, Мягкова наблюдала, как сигаретный дым заполняет комнату. Она знала, что ее любовник найдет способ выкрутиться из этой ситуации. Если не ради нее, так ради себя самого, потому что они повязаны в этой истории так крепко, что только смерть могла разлучить их.

У генерала Котова было жесткое правило – он никогда не расхаживал по квартире с сигаретой и всегда пользовался пепельницей. Но, несмотря на это, все его жилище было пропитано табачным дымом, от которого, наверное, было бы невозможно избавиться даже за несколько лет. Обои, мебель и даже, казалось, окна – все пахло табаком. Мягкову это раздражало, но значительно меньше, чем безвольные мужчины, выскакивающие курить на лестничную площадку. Поэтому она готова была терпеть эту причуду генерала. Тем более что никто не мог решать проблемы с такой легкостью, как Котов, водивший знакомства со всеми высшими чинами в разных сферах.