Николай Стариков - Громовые степи

Домой захотелось уже на станции Поворино, где группа призывников делала пересадку на Харьков. Несколько часов пришлось ожидать поезда, и все это время мысли были только о доме. Даже Зина почти не вспоминалась. Только родные, их милые глаза, беспомощность перед судьбой.

Из окна вагона открывался широкий простор. Мимо проплывали поля и лесные посадки, остались позади речушка с заросшими осокой берегами, какая-то деревушка, пацаны с удочками на плечах… Но все это где-то там. А здесь неразговорчивые новобранцы переживают свое расставание с близкими.

Немного отвлек Сергея от дум тяжелых веселый пропойца-проводник из их третьего вагона, пассажиры которого только военные. Все воинство дружно поддержало предложение проводника: если ему дадут пол-литра водки, он выльет содержимое в чашку, накрошит туда хлеба с луком, а затем выхлебает эту «окрошку». На первой же крупной станции водку закупили и под внимательным взглядом любопытных пассажиров проводник выполнил обещание. Ни разу не поморщился, не дрогнул ни единым мускулом, съел! Сергей не смог доглядеть до конца процедуру, начинало тошнить. А проводник как ни в чем не бывало продолжал выполнять свои обязанности, но вагон, по его мнению, стал сильно раскачиваться.

Харьков не понравился, серый какой-то. Правда, кроме привокзальной площади да улиц вдоль железной дороги, он ничего не видел. Родное Батурино куда лучше!

Другое дело Киев. От вокзала до Святошино призывники ехали на трамвае. Была возможность посмотреть вокруг, полюбоваться: вдоль чистых улиц сплошь растут каштаны, много магазинов, Пушкинский парк. Сергей не видел больших городов. Дома здесь казались ему очень высокими. На одной вывеске было крупными буквами написано: «Перукарня». Он так и не понял, что означает это слово. На пекарню вроде бы не похоже. Лишь позже узнал, что так по по-украински называется парикмахерская. Да, Киев это уже не Батурино!

Разместили призывников в палаточном городке. Карантин.

Погода в Киеве стояла чудесная, жары не было. Сергей читал где-то, что каштаны можно жарить и есть. Тут же они валяются повсюду. Он попробовал один. Плод темно-коричневого цвета с глянцевой поверхностью на вид был очень привлекателен, аппетитен. Новобранец тут же очистил первый попавшийся и впился зубами в жесткую мякоть. Но вместо приятного вкуса во рту появилась сильная горечь, от которой смог избавиться лишь к утру следующего дня.

В карантине призывники жили неделю. Проходили медицинскую комиссию, писали домой, знакомились с армейскими порядками. Здесь Сергей получил первое представление о войсках НКВД, узнал, что он находится в школе подготовки младших командиров для войск НКВД оперативного назначения, ведущих борьбу с бандформированиями в освобожденных год назад районах Западной Украины и Западной Белоруссии.

О войсках НКВД призывники между собою не говорили, писать о них в письмах не разрешалось. Цензура работала.

На склоне лета зелень травы и деревьев в Киеве была непривычна по сравнению с белесыми степями в далеком теперь Батурино.

Превращение призывников в красноармейцев произошло в конце недели. К этому времени из них был сформирован учебный взвод. Сергея поставили в строй правофланговым первого отделения. Его командир, сухопарый раздражительный младший сержант, оказался на голову ниже правофлангового Бодрова, но командным зыком бог его не обидел. Если подавал команду, отстающих в исполнении, как правило, не было.

После бани плотный, но очень подвижный каптенармус выдал курсантам форменную одежду. Гимнастерки оказались с малиновыми петлицами и эмблемами общевойсковых стрелковых подразделений.

— Ты сотворен по армейским стандартам, — сказал он Сергею, — тебе ничего не приходится подбирать, что ни взял, все на своем месте.

Когда новобранцы, одетые по форме, выстроились во дворе, замкомвзода сержант Терещенко подчеркнуто официально обратился к ним. С открытым и симпатичным лицом, несколько грузноватый, туго затянутый поясным ремнем, он говорил, как сам выражался, «с одесским прикусом».

— Товарищи! — От волнения он даже стушевался, наморщил брови, но затем собрался с мыслями и продолжил: — Сь этой минуты ви красноармейцы великого Советского Союза. Поздравляю сь этим высёким званьем, желаю каждому дослужиться до ленерала!

Веселое оживление, вызванное получением форменной одежды, пожеланиями сержанта, не покидало вновь испеченных красноармейцев всю обратную дорогу до школы. 11-го пришел взвод уже не в палаточный городок, а в казарму.