Николай Стариков - Громовые степи

Веселой гурьбой возвращались по домам.

…Отец лежит на кровати, мать сидит на стуле возле него, Лида за столом, вся в слезах.

— Что случилось? — спросил Вадим с тревогой.

— Война. — Мать с трудом выговорила страшное слово.

— Какая война, с кем?

— Опять немцы, черт бы их всех побрал.

— Так ведь договор…

— Многие уже получили повестки в военкомат, но отцу пока не принесли. — Мать громко всхлипнула.

Наутро столпотворение около военкомата. Справа и слева от крыльца, вдоль дощатого забора прямо на земле, разложив на рушниках домашние припасы, расставив рюмки и водку, сидят семьями мобилизованные. Прибывают и прибывают все новые группы людей из хуторов. Дети льнут к отцам, жены и родители в слезах. Подходят друг к другу родные и знакомые, пьют за благополучное возвращение, мужчины стараются сдерживать слезы. Кто-то попытался заиграть песню.

Но она на полуслове оборвалась.

Вместе с уезжающими толпа медленно движется к вокзалу. Печальная процессия. Эшелон должен подойти вотвот, а люди не торопятся. Работники военкомата уговаривают, просят: «Товарищи, побыстрее, пожалуйста».

Да кто их слушает.

На вокзале сплошной гомон, наказы, прощальные слова.

— Господи милостивый…

— Война, мать ее-перемать…

— Ой, батюшки-свет…

Вечером приехал дед Дмитрий, пришел Иван Дмитриевич, оговорили, как жить семьям, если отца и дядю заберут в армию.

После ужина Лида позвала Вадима на крыльцо: «Дело есть». И рассказала, что к Зине каждый вечер ходит учитель математики, Иван Степанович, готовит ее для поступления в институт. Занимаются делом они мало, а вот провожает она его долго, мать никак не дозовется.

— Дык она же хотела учиться на врача, зачем ей математика?

— Мне тоже это непонятно. Но он старше ее на восемь или десять лет, — развела в задумчивости руками Лида. — Вчера мы с нею в кино сидели вместе. Без конца крутится, вертится, вся как на иголках, с ребятами заговаривает, хихикает.

— А мне она никогда не нравилась. Вертихвостка, больше никто. Чего Сергей нашел в ней хорошего?

— Нет, она красивая. Напишу я ему, — после минутного молчания продолжала Лида, — пусть знает все как есть.

— Ты что, очумела? Он, наверное, уже воюет, гам же где-то находится. Плохие вести ему сейчас не нужны.

А Сергей в это время о войне и не подозревал. Накануне, в пятницу, резервная рота капитана Лютова получила задачу ликвидировать штаб крупного бандформирования севернее города Дрисса в районе стыка границ Белоруссии, Латвии и Литвы. О его местонахождении поведали захваченные днем раньше протрезвевшие бандиты. Штаб руководил несколькими диверсионными и бандитскими группами, имел постоянную связь с другими подобными формированиями. Задачу знали лишь командир роты и его помощник по политической части, политрук Коблович. Личному составу она станет известна только непосредственно перед конкретными действиями. Таково правило для соблюдения режима секретности.

3-й мотострелковый полк оперативного назначения, в составе которого числилась резервная рота, находился в это время в Литве, где совместно с 1-м Каунасским и 5-м Рижским полками НКВД выполнял задачи по уничтожению диверсионных групп и нацоналистических банд.

К месту назначения подразделение выехало на пяти автомашинах повышенной проходимости. Ночью миновали Ригу, весь день бойцы отдыхали в лесу в районе Скривери, с наступлением сумерек двинулись на Даугавпилс. Город миновали под утро, а дальше путь лежал по проселочным дорогам в объезд населенных пунктов.

Погода стояла теплая, ни ветерка, воздух по-летнему мягок, кругом зелень первозданная. Стоит остановиться и заглушить работающие двигатели автомашин, слышны птичий гомон, запахи раннего лета, земля притягивает полежать на травке. Правда, утром с юга несколько минут кряду слышался сплошной гул, вроде бы самолеты кружили.

— Аэродром где-нибудь недалеко, — высказал предположение Федор.

В двух километрах от места отдыха по карте значилось небольшое село. Вышли на опушку леса. В бинокль видно: село взбудоражено, люди бегают туда-сюда, торопятся. На трех зданиях вывешены неизвестных расцветок флаги, явно не советские. Командир роты подозвал взводных, Кабловича.

— Может, бандиты захватили село? Не похоже, — озабоченно рассуждает он вслух, — вооруженных людей не видно.

— Флаги вроде бы литовских националистов, — определил политрук, — выходит, село захвачено.