Кирилл Казанцев - Охотники за ментами

– Это я к тому, – ухмыльнулся человек, назвавший себя Альтшулером, – что вас-то я хорошо помню. Вы – подполковник Ломов из МВД. Вы однажды выступали на пресс-конференции, говорили о перспективах борьбы с преступностью. Без огонька говорили, должно быть, кого-то подменяли, верно?

Ломов был неприятно поражен. Действительно, был в его жизни такой эпизод, когда начальство попросило его встретиться с представителями прессы. Согласился он тогда скрепя сердце – это было совсем не его – и давно выбросил из памяти досадный эпизод, а вот его, выходит, запомнили. Не самое приятное открытие, надо сказать.

– Отпираться не стану, хотя данные слегка устарели, и я уже полковник, – сказал Ломов. – Но, вижу, память у вас действительно на высоте. Только хочу предупредить – хорошая память не всегда свидетельствует о хорошем здоровье. Скорее, даже наоборот.

– Намек понял, – захохотал Альтшулер. – Постараюсь не злоупотреблять. Однако вопросик задам – по старому знакомству, идет, господин полковник?

– Значит, газетчик? – перебил его Ломов. – Желтая пресса? Должен разочаровать, господин Альтшулер! Контакты мои с прессой на том досадном эпизоде закончились навсегда. С вопросами обращайтесь в нашу пресс-службу. Там, кстати, симпатичные девушки работают.

– С девушками я уж как-нибудь без посторонней помощи разберусь… – ухмыльнулся журналист. – Тем более что униформа меня не слишком возбуждает. У меня другой интерес. Я вот хочу у вас спросить, господин полковник – кстати, поздравляю с повышением, – вы здесь по поводу убийства гаишника, верно? Скажите, раз этим делом так плотно занялись, значит, речь точно идет о банде «охотников»? – его горящие глаза жадно всматривались в непроницаемое лицо полковника в надежде высмотреть хотя бы малейший намек на ответ.

А Ломов в этот момент был до крайности раздосадован, несмотря на всю свою «непроницаемость». «Вот, значит, какие дела! – размышлял он с раздражением. – Приходит какой-то сморчок и в один момент разрушает до основания всю конспирацию. Так мало этого! Он еще и сам предлагает заняться «охотниками», как будто присутствовал вчера в генеральском кабинете! Это уже край. Вот за это точно убивать надо. Жаль, нет у нас такого права. Иногда очень кстати было бы…»

Альтшулер вряд ли умел читать мысли. Он по-прежнему жаждал от Ломова прямого полнозвучного ответа. Полковник попытался вспомнить свой опыт общения с прессой, собрал в кулак волю и предельно бесстрастно сказал:

– Давайте по порядку, господин Альтшулер! Во-первых, я до сих пор не знаю, с кем имею честь… Ваше имя мне ни о чем не говорит, разве что наводит на печальную мысль о шулерстве, уж извините, профессиональное, видимо…

– Оценил, оценил ваше остроумие! – нимало не смутившись, захохотал журналист и полез в карман, из коего вытащил довольно замусоленное удостоверение. – Но у нас все по-честному! Извольте убедиться – сотрудник воскресного издания «Терпила»… Ничего себе бренд, а? Звучит! Конечно, завистники обвиняют нас в желтизне, но народ раскупает нашу газету как пирожки, а что может быть выше народного признания?

Ломову как-то попадал в руки номер «Терпилы», и впечатления от него остались самые отвратительные. Писаки умудрялись напичкать это издание такими мерзкими преступлениями, что читателя одолевала настоящая тошнота. Ко многому привычный Ломов не смог дочитать номер до конца – было противно.

– Вообще, будь моя воля, я бы вас повесил, – сказал он Альтшулеру. – Всю редакцию. Это, значит, будет во-вторых. Но поскольку воли моей на это нет, то, в-третьих, я всего лишь отказываюсь что-либо с вами обсуждать. Идите себе подобру-поздорову, пока я мягкий.

– Вот так, значит? – разочарованно сказал журналист, пряча удостоверение обратно в карман. – Зря, между прочим. Про это пословица есть – не плюй в колодец. Но я не гордый. Если захотите поговорить про желтый «Форд», например, найти меня пара пустяков. И, кстати, полистайте на досуге нашу газетку – много интересного найдете. Не вру!

Он повернулся и с гордым видом удалился, шаркая по асфальту подошвами. Ломов посмотрел ему вслед со смешанным чувством отвращения и любопытства. «Шакалы пера, – вспомнил он. – Так, кажется, их называют? Ладно, проехали. Больше неожиданностей здесь ждать не стоит».

На следующий день генерал был вызван на большое совещание, и докладывать об успехах было некому. Волченков и Ломов решили сверить впечатления и выработать план дальнейших действий.