Сергей Самаров: Волчья тропа

– До зимы еще далеко, – сказал Ваха, не собираясь вроде бы отвечать на грубость Абдул-Меджида.

Тот тоже, кажется, не пожелал продолжать, только сказал:

– Помню, Нариман, случай этот. А как не помнить, когда тракторист тот, покойный, на моей старшей сестренке женат был.

Про Ваху он, как показалось, забыл и продолжать пикировку словами не пожелал. Оба отлично знали привычку эмира Наримана время от времени пресекать всякие ссоры в отряде самыми простыми словами. А потом следовало выделение спорщиков в одну команду для отправления на какое-нибудь задание, желательно опасное. И там уже жизнь одного зависела от другого. И никто в этом случае никого не подводил. Общее дело скрепляло моджахедов в единую команду. А как иначе, если одно дело делать совместными усилиями и зависеть друг от друга?

Отряд обогнул упавшую скалу и остановился. По строю передали:

– Видно огни села. Пришли…

– Пришли… – с удовольствием повторил Нариман Бацаев, и ему очень захотелось выпить чашку горячего чая. Того чая, что всегда так хорошо заваривала его мать. Соседи пили чай обычно из пиал, но мать Наримана предпочитала чашки. И воду для чая брала только из дальнего колодца, расположенного в другом конце села рядом с мечетью. Волк даже представил себе чуть вяжущий вкус этого чая у себя на основании языка и словно бы услышал слова матери:

– Пей, сынок. Кто ж тебя там, в дальних краях, чаем угостит?..

Так мать провожала сына, готовящегося поехать в далекий Ирак. Но прежде следовало еще перейти границу между Россией и Грузией. А по ту сторону границы его должны были встретить нужные люди. Точнее, люди, которым был нужен он. Но границу Нариман намеревался перейти официально, со всеми необходимыми документами, и потому не думал здесь встретить препятствий…

Разведроту подняли по боевой тревоге, хотя спали бойцы после возвращения с задания чуть меньше двух с половиной часов. Командир роты капитан Василий Николаевич Одуванчиков просил командира сводного отряда спецназа военной разведки Северного Кавказа подполковника Репьина дать солдатам поспать еще хотя бы полчасика, поскольку рота до этого вела тяжелый суточный встречный бой, а потом в рукопашной схватке перекрывала ущелье, не позволяя местной вооруженной банде прорваться на открытое пространство и спрятаться в тугаях [11] Тугаи (тугайные леса) – пойменные галерейные леса в пустынях Средней, Центральной Азии и Северного Кавказа. Растут вдоль русел рек и по низким островам на богатых аллювиальных почвах, то есть в местах, время от времени затопляемых паводковыми водами. Соседствуют с заливными лугами. .

– Спать мы все на пенсии будем, – ответил подполковник. – Если до пенсии доживем… Но, говорят, и в могиле хорошо спится, когда никто не беспокоит. Правда, что там не беспокоят, я не вполне уверен…

Он носил руку на перевязи, сооруженной из двух связанных между собой камуфлированных бандан взамен обычной бинтовой перевязи, которую вместе с гипсом наложил военврач в госпитале: подполковник Репьин словил левым плечом пулю снайпера во время недавней операции по уничтожению бандитов, а снайперы, известное дело, в первую очередь ставят в прицел командиров и вообще офицеров, поэтому офицеры предпочитают одеваться как простые солдаты, и определить их можно только по наличию портупеи, которую многие в боевой обстановке предпочитают носить постоянно. Тем не менее даже после этого ранения подполковник продолжал лично участвовать в нескольких операциях подчиненного ему сводного отряда спецназа и вполне имел возможность не дожить до пенсии, поскольку предпочитал первым подниматься в атаку, увлекая за собой остальных. Но камуфлированная бандана все же не так «светилась», как обыкновенный медицинский бинт, даже затертый и не совсем свежий, и Репьин, чтобы хотя бы частично удовлетворить требования категоричного врача, повязку на территории военного городка не снимал. А загипсованное плечо легко пряталось под кителем, поверх которого были надеты еще бронежилет и «разгрузка». Держать двумя руками автомат командир сводного отряда пока не мог. Он от природы был левша [12] Левша в стрельбе сильно отличается от привычного нам понимания левши, у которого основная работающая рука – левая. Левша в стрельбе прищуривает при прицеливании правый глаз. И если простого левшу можно обучить основную работу выполнять правой рукой, то левшу в стрельбе переучить невозможно. Левша в стрельбе на вытянутой вперед руке поднимает вверх большой палец, закрывает им какой-либо предмет, потом поочередно зажмуривает правый и левый глаз. У левши закрытый предмет появляется при прищуривании правого глаза, у правши – левого. Среди военнослужащих количество правшей и левшей в стрельбе обычно примерно равно, и их умышленно разделяют, чтобы вести одновременную стрельбу, например, из-за двух противоположных углов здания и простреливать при этом всю улицу. , но не имел возможности прижимать приклад в левому плечу: после первого же выстрела рана открывалась, и начиналось кровотечение. Однажды раненый подполковник сумел почти в упор дать очередь в снайпера бандитов, у которого после этого забрал «АПБ» [13] «АПБ» – автоматический пистолет беззвучный, создан в 1972 году конструктором оружия А.С. Неугодовым на Тульском оружейном заводе на базе автоматического пистолета Стечкина. Имеет возможность автоматической стрельбы. Калибр 9 мм. Патроны 9х18 ПМ. Двухрядная, как у «АПС», обойма на 20 патронов. Только приклад проволочный, отъемный, имеющий брезентовое покрытие-кобуру. Приклад устроен так, что точка опоры находится выше, чем у деревянного приклада «АПС». Это позволяет снизить подбрасывание оружия при отдаче, таким образом повысив кучность и, соответственно, прицельность. . Это оружие позволило Репьину не только производить одиночные выстрелы, но и вести автоматическую стрельбу по противнику, поскольку проволочный приклад упирался в плечо выше места вхождения пули. Боль при стрельбе все равно присутствовала, при каждом выстреле Репьин сильно морщился, но рана не получала удара отдачи и не открывалась, а подполковник говорил, что приток крови к ране только помогает ей быстрее зажить.