Владимир Заболотный - Лига Свободных Художников

Стив как обычно пил свое молоко с сэндвичем намазанным медом когда Люси принесла ему телефон.

Он поднял на нее свои абсолютно серые глаза.

–кто?

–Куратор. Он приложи телефон к уху.

–говори!

–Добрый день! Стивен, система готова. Первые четыре активны остальные будут готовы через неделю.

–У нас нет недели Юрий!

– Без полного цикла удаление биологической ткани риски потери экземпляра увеличиваются на сорок процентов.

–Твои мысли?

–Стивен я думаю мы можем запустить первых четырех.

–Действуй.

–Да, еще кое что…

–Что Стивен?

–Как прошло твое переселение в «51 Карцер»?

–Жив как видишь!

–Отлично, все просто отлично!

Тяжелая дверь из красного дерева захлопнулась и Стивен остался в одиночестве. Его ноги трясло от волнения так сильно что они стучали о бетонный пол. Он жаждал этого момента и вот он грядет еще каких-то пару часов и вложение всей его компании даже жизни обретут форму. Пятидесяти первый был удачным экспериментом, но что произойдет с основной массой остается под вопросом.

Небольшая коморка выходившая на центральный зал была переделана и теперь ее отделяли сплошные окна. Она была полностью уставлена оборудованием как компьютерным так и медицинским. Тут трудились лучшие из тех, кого смогли отыскать. Комнатушка была переполнена людьми и поэтому стояла сильная духота. Кондиционер работал во всю силу, но это не давало должного результата ведь в последние секунды перед стартом потели все и не столько от жары сколько от безумного напряжения. Творец подсоединили к внутренней сети и включили режим пробуждения.

4

Физик-теоретик и Нобелевский лауреат Доктор Кинг Джонсон проснулся у себя в постели. Он сел на край кровати и посмотрел вокруг. Это была его комната, розовые обои в мелкий цветок, комод с зеркалом и старая медная люстра. Шкаф-купе у восточной стены и осень за деревянным окном. Встав с кровати он прошелся по комнате, сначала он посмотрел на улицу где со старого клена падали листья, после в зеркало на комоде. На нем была одета зеленоватая пижама, а маска для сна по дурацкому прилипла ко лбу. Машинально одев домашние мягкие тапочки, он вновь подошел к окну. Отворив его настежь, Доктор вдохнул свежий осенний воздух, легкий холод которого проникал в комнату и заставлял его тело дрожать. Открыв с легким скрипом верхней петли двери, Кинг почувствовал давно забытый запах свежих домашних пончиков, и не поверил в происходящее. Он с опаской выглянул в длинный коридор второго этажа. С низу доносились непонятные звуки. Он спустился по деревянной лестнице с белыми перилами и зашел на кухню. Его удивлению не было предела. На кухне хозяйничала его бабушка. Он прошел и молча сел за стол с изумлением наблюдая за ее действиями. Через мгновение перед ним уже лежали политые сахарным сиропом ее фирменные пончики и чашка черничного чая. Она посмотрела на него и улыбнулась своей доброй улыбкой. Он молча откусил кусочек и из его глаз брызнули слезы. Вкус такой знакомый и такой давно забытый.

Он встал и посмотрел в лицо своей бабули, которое было по старчески прекрасно. Он любил ее и не хотел огорчать известием о том что она всего лишь его воспоминание и то что он так давно не приносил цветы к ее могиле.

–Спасибо ба

–На здоровье родной смотри не опоздай на лекции.

Он бы хотел ей все рассказать, но тяжелый комок подступил к его горлу. Как странно он понимал, что уже не находиться в своем теле и все вокруг результат его фантазии. Он знал, что он в системе Творец, но чувства и запахи это было все настолько по-настоящему, что отказаться от мысли реальности было просто невозможно. Он подумал о работе и проходя мимо зеркала в коридоре увидел свое отражение в костюме. Он был в оливковом смокинге хорошо выбрит и причесан. Он был одет как ровно в тот день перед вручением нобелевской премии. Ему особо запомнился тот образ именно в тот счастливый день. Ведь он битых два часа готовил перед зеркалом свою речь. Выйдя за дверь доктор Джонсон почувствовал, как брусчатка давит в подошвы его Итальянских туфлей. Он поднял от удивления сначала левую а потом правую ногу. Осмотрев их он потрогал коленья а затем стряхнул брызги моросившего дождя со своего плеча. Как это было странно он все чувствовал даже намокшую от капель ладонь. Воздух был насыщен влагой и над его головой висело небо затянутое свинцовыми облаками и моросящим дождем. Он уже в которой раз пришел в изумление ведь вместо своей лужайки он находился в центре Стокгольма.