Александр Чагай - Каро-Кари

– Вот и все. Теперь ты знаешь.

Микаэла допила чай, поставила чашку на блюдце.

– Страшная история. А почему ты захотел рассказать?

– Наверное, чтобы ты знала, с кем имеешь дело. Если все еще хочешь иметь со мной дело.

– То, что ты из страны негодяев, я давно поняла. По сравнению с тем, что ты сделал, лечь с Талдашевым – сущий пустяк, невинная шалость. Кстати, ничего такого не было, если тебе это важно. Могло быть, но не было.

– Ясно, – пробормотал Ксан. – Если мне это важно… Если честно, то да… важно. Потому что я хочу, чтобы ты была со мной.

– Ну, хватит об этом. На улице холодно, а у меня тепло. Ты забыл снять куртку.

Он разделся, повесил куртку на вешалку. Девушка подошла к нему, обняла. Они стояли, обнявшись, две, может, три минуты. Потом она подняла глаза и сказала:

– Пожалуй, нам тоже лучше отсюда уехать. Как и Шантарскому.

Леонид провел в «Марриотте» почти всю ночь. Под утро перестал пить и даже слегка протрезвел после пары кружек крепкого кофе. Возвращался домой около пяти утра с одной мыслью – поскорее добраться до постели, забыться в надежде, что завтра что-то изменится.

Леонид не чувствовал себя пьяным и все же старался вести машину осторожно. Пустые улицы, все еще спят, но мало ли… Вот Назимуддин-роуд, она проходит по «зеленке», в стороне от жилых кварталов. Неожиданно, в нескольких десятках метров перед «прадо» на дорогу выбежал маленький пакистанец. Шантарский еле успел затормозить. С языка у него готова была сорваться парочка ругательств, однако в этот момент он узнал Азмата. Поэтому выразил свое возмущение лаконично, почти сдержанно:

– Азмат, стервец, какого черта? Газеты еще не напечатали, а ты уже на посту?

Уродец радостно затряс головой, всем своим видом демонстрируя восторг от встречи с постоянным клиентом. Подошел к дверце автомобиля, яростно зажестикулировал, показывая, чтобы Шантарский вышел из «прадо». Это было необычно, и Леонид почувствовал легкое беспокойство. На всякий случай полез за «вальтером», но вспомнил, что Ксан его обезоружил. Ладно, он еще припомнит бывшему приятелю все его прегрешения.

Леонид заглушил двигатель, спрыгнул на землю.

– Не разбираюсь я в твоей «азбуке», Азмат.

Азмат весело засмеялся, залопотал сущую невнятицу. Затем вытащил из своих лохмотьев острый как бритва нож и воткнул его Шантарскому в горло.

Леонид умер мгновенно. Тело упало на грязную дорогу. В последних конвульсиях сократились мышцы конечностей.

Азмат вытер лезвие ножа краем рубахи. Повернулся и заковылял прочь. Его нелепая, дергающаяся фигура с каждой секундой уменьшалась и, наконец, превратилась в еле заметную точку.

По Назимуддин-роуд пронеслась первая машина. Потом вторая, третья. Однако никто не останавливался у «прадо», рядом с которым лежал труп Шантарского. В Исламабаде, еще недавно считавшемся единственным безопасным городом в Пакистане, все чаще грабят и убивают. На Востоке человеческая жизнь ценится дешево. Люди так часто видят смерть, что перестают ей удивляться.

Скоро автомобили пошли сплошным потоком: начинался новый день, суливший свои радости и печали. Солнце все выше вставало над горой Маргалла, согревая воздух и оттаивая промерзшую землю.

Исламабад-Москва

Сторож, охранник (урду).

Просторная рубаха и шаровары – традиционный местный костюм, который носят и мужчины, и женщины.

Кондиционер (жаргонизм).

В Пакистане урду – официальный государственный язык (наряду с английским).

Имеются в виду культовые советские фильмы о «неуловимых мстителях», где одним из главных героев была девушка Ксанка.

Разбойники, бандиты (урду).

То есть, средства, выдававшиеся на представительские расходы.

Имелись в виду вопросы, связанные с пакистанским ракетно-ядерным оружием.

Террористическая ситуация.

Паки, то есть пакистанцы. Прозвище, которое сами пакистанцы считают оскорбительным.

Столица индийского штата Джамму и Кашмир.

«Афгани тика» – шашлык из баранины или говядины, «чикен боти» – из курицы; «манты» – пельмени; «ачар», «чатни» – приправы.

Каид-и-Азам – вождь (урду). Имеется в виду отец-основатель Пакистана М. А. Джинна, именем которого названы центральное авеню в Исламабаде и крупнейший университет в столице