Богдан Сушинский - Черные комиссары

Полковнику нравился этот офицер, хотя в нем и в самом деле просматривалось нечто бонапартистское, что в красноармейской среде никогда не приветствовалось. Даже новый командир 45-го отдельного дивизиона майор Кречет успел заметить эти его замашки. Правда, в его устах слова «мой бонапартист Гродов» прозвучали с нотками не столько осуждения, сколько зависти или ревности, но факт есть факт…

И лишь после того, как Бекетов решительно заметил, что такому грамотному и волевому командиру, как капитан Гродов, можно простить даже его бонапартистские замашки, комдив пошел на попятную: «А что? В конце концов, Наполеон тоже ведь начинал простым артиллерийским офицером». Но при этом уяснил для себя, что, оказывается, Гродов не просто сам по себе. Что он действительно находится под крылом начальника контрразведки военно-морской базы, который к тому же по совместительству, уже назначен и заместителем начальника контрразведки округа. Раньше об этом покровительстве майор знал разве что по намекам сослуживцев-штабистов, а теперь все раскрылось.

– Я потому и спросил о планах использования «Дельты», что хотел выяснить: не собирается ли командование оставлять этот отряд в устье Дуная в виде разведывательно-диверсионного или просто партизанского?

Полковник проследил за тем, как спасатели втаскивают очередного обессилившего «десантника-голопопика» на баркас, и отметил про себя, что сто раз прав был Гродов, устраивая эти тренировочные заплывы, ведь около двадцати десантников так и остались плескаться у берега, не решаясь пускаться вплавь, а это уже явный непорядок.

– Никаких конкретных планов относительно этого пока что не появлялось. Плавни – это ведь не лес, долго в болотах не продержишься, тем более что осенью камыш погибает, а болота покрываются льдом. Или, может, у тебя собственное мнение?

– Мне тоже кажется, что устраивать «партизанщину» в плавнях – занятие, судя по всему, бессмысленное. Хотя кто его знает?.. Возможно, у нас просто нет должного опыта?

– Вот! Ход мыслей принципиально правильный. Я приказал своему ординарцу подыскать в гарнизонной библиотеке что-нибудь связанное с партизанскими отрядами, действовавшими во время Гражданской в плавнях, на какой угодно реке. Вдруг что-нибудь отыщется? Но даже сейчас ясно, что опыт и десантно-диверсионная подготовка твоих «дунайцев», приобретенные в первые дни войны, со временем станут бесценными.

Гродов обратил внимание, что теперь уже полковник даже не пытается прибегать к каким-либо оговоркам типа: «Если вдруг грянет война», «Если дело дойдет до военного конфликта», а говорит о войне как о непреложном факте или о чем-то таком, что неминуемо должно свершиться.

– И когда же состоится переброска?

– Сегодня ночью.

– Уже сегодня?!

Никак не реагируя на его удивление, полковник демонстративно – «время пошло!» – взглянул на часы. Капитан последовал его примеру. Стрелки показывали шестнадцать тридцать.

– Отбой десантникам объявишь в двадцать ноль-ноль. Сам тоже поспи. В полночь вас поднимут по тревоге. Марш-бросок к причалу совершаете по поверхности: десантникам не обязательно знать внутреннее устройство твоего командного пункта. К этому времени на ближнем рейде вас уже будут ждать два сторожевых катера, которые после ремонта перебрасываются на границу из состава бывшей, ныне упраздненной Днепровской флотилии; и бронекатер, который находился на судоремонтном заводе по поводу замены двигателя. В назначенное каждому из них время суда подойдут к причалу и ты объявишь погрузку личного состава.

– Значит, все-таки морем пойдем? – оживился Гродов. – Это идеальное решение.

– Должны же вы хоть немного просолить свою флотскую форму, почувствовать себя так, словно вы уже находитесь на борту десантных судов.

– Очередной элемент боевой учебы, максимально приближенный к реальным условиям. Именно к этому я и стремился, готовя свой отряд.

– Замечено и отмечено, капитан. Нет, в самом деле, я специально настоял, чтобы перебрасывали вас к Измаилу морем, а не по железной дороге, как предполагалось ранее. Получалось, что большинство бойцов этого отряда морской пехоты никогда в жизни в море не выходили, на палубу боевого судна не ступали. По этому поводу любой мичман скажет: «Непорядок на флоте!».

– Идея прекрасная. Десантники не только обрадуются возможности почувствовать себя моряками, но и возгордятся этим рейдом.

– А ведь действительно: кто после столь длительного морского перехода на боевых судах посмеет упрекнуть твоих морских пехотинцев, что они и моря никогда по-настоящему не видели, водицы соленой не хлебали?